Украина и остальная Россия. Анатолий Вассерман

она боролась и с непомерными претензиями работников национализированной угольной промышленности, и с риском нидерландской болезни от нефтепромыслов у британского побережья), предостерегала нас от одной из главных сырьевых опасностей – ненужности собственного населения.

      В промышленной экономике каждый сам себе зарабатывает на жизнь, делая нечто полезное для других. Чем больше людей – тем больше возможностей заработка у каждого из них. Поэтому в промышленной экономике люди лишними не бывают. Доля безработных довольно скромна (даже в кризисные периоды редко зашкаливает за 10 %) и всего лишь обеспечивает быструю перестройку на новые, более перспективные, направления деятельности.

      Чем больше людей, тем легче наладить разделение труда, тем глубже специализация каждого работника. Значит, выше его производительность – и тем самым производительность всего хозяйства. Промышленная экономика при увеличении населения наращивает эффективность.

      Это, конечно, идеальная схема. Но реальная жизнь не уходит от нее слишком далеко. Промышленная экономика – при всех ужасах периода ее становления, послуживших основой самых патетических глав «Капитала» Маркса – в целом способствует росту населения и его благосостояния.

      В экономике постиндустриальной картина сложнее. Основную прибыль обеспечивают сравнительно немногочисленные творцы и организаторы. Прочие – нетворческие – граждане нужны лишь для обеспечения их деятельности. Казалось бы, здесь много народу не нужно?

      Но очень уж разнообразны потребности творца. Обеспечивать их нужно всесторонне. Значит, и вспомогательный персонал должен быть изобилен.

      Какому-нибудь Гейтсу или Спилбергу невыгодно наклоняться за уроненным бумажником, даже если тот лопается от стодолларовок: за потраченное время он успел бы заработать куда больше. Поэтому в постиндустриальной экономике даже уборщица получает немалую долю общего процветания.

      В сырьевой экономике картина прямо противоположная.

      Размер сырьевой кормушки фиксирован. Отправь на Самотлор или Ямал вдесятеро больше буровиков – общий запас в подземных кладовых не вырастет ни на кубометр. Правда, добыть его удастся и впрямь быстрее – но тоже не вдесятеро: проницаемость подземных пластов не бесконечна, так что добыча ограничена скоростью просачивания.

      Стало быть, чем меньше людей соберется вокруг сырьевой кормушки, тем больше достанется каждому из них.

      Не зря одна из первых серьезных монополий промышленной эпохи возникла как раз вокруг нефти. Основатель треста Standard Oil Рокфеллер действовал самыми жесткими методами. Он не только скупал скважины у конкурентов, но и запугивал тех, кого не удавалось сразу склонить к продаже по дешевке. Кого-то он разорял, закупая у местных железнодорожных компаний все рейсы (в ту пору трубопроводов еще почти не было, и нефть перевозили обычным транспортом – чаще всего даже не в цистернах, а в обычных бочках). Кого-то из конкурентов просто убили (хотя заказчиков формально не