Сбиватели. Сергей Харлов

такая есть, – говорит Гарольд. – Радио надо слушать. Песня о том, как один крутой парень надирает задницу другому, плохому парню. То есть про меня и тебя песня. – Маринвилл поворачивается к Брету: – Спорим на бакс, ты не знаешь, что у Пола в корзине?

      – Моя собака не продаётся, – говорит Брет. – А тех, кто торгует собаками, «Гринпис» трахает в задницу.

      – «Трахает в задницу»? – мальчик озадачен. – «Гринпис»?

      – Так говорят, – отмахивается Брет.

      Но Пол с умным видом поясняет:

      – Это, как «надирает». Только по серьёзному.

      – А. – Гарольд кивает.

      Брет щурится.

      – Чертовски знакомая песня. – Он пытается вспомнить имя исполнителя. – Ну-ка, напой ещё разок, Гарольд.

      – Эпизод войны! Эпизод войны!

      – Что за ужасный день, – вконец разочаровывается Пол.

      – Точно, – кивает Брет. – Это Элтон Джон.

      – Король лёгкого рока, – говорит Гарольд.

      – Он в порядке.

      – В полном порядке.

      – Так что у меня в корзине, Брет? – повторяет Пол.

      Салливан молча вышагивает по полю. Мальчики за ним еле поспевают. Он выше их на голову.

      Первым ликующим оказывается Гарольд:

      – Я так и знал! Всё ты врёшь! Клинт Иствуд лгунам яйца отстреливает.

      – Брет безъяйцевый! – подхватывает Пол. – Брет безъяйцевый!

      Но Брет с яйцами. Он отмеряет ещё десяток шагов и говорит:

      – Три парафиновые свечи, масляные краски, остатки мебельного лака в жестяной банке, три кисточки, коробок спичек, холодный чай в термосе, сэндвичи и фирменный яблочный пирог от миссис Кауфман. – Он качает головой: – Когда наступает день моей очереди приносить корзину с ланчем, это не так вкусно. Мой отец не верит в стряпню, а сам я люблю готовить бургеры, в которых из начинки всё подряд, да побольше.

      – Зря ты так, – говорит Гарольд. – Я люблю твои бургеры.

      – Иисусий ангел! – удивлённо выкрикивает Пол. Этой фразе он научился у покойного прадедушки, тот употреблял её по сто раз в день без всякого повода: «Подай мне, иисусий ангел, банку с горчицей». «Зачем нам, иисусий ангел, дождь зимой?» Иисусий ангел то, иисусий ангел это. Даже перед смертью широко открыл глаза, пробормотал: «Иисусий ангел», – и отбыл. Правнук принял эстафету. Он кричит во второй раз ещё громче прежнего, и на этот раз фраза означает крайнюю степень восторга:

      – Иисусий ангел, откуда ты знаешь, что у меня в корзине?! Всё верно перечислил. – Пол подбегает к Брету, поднимает край полотенца, заглядывает внутрь и говорит: – Точно. Ничего не упустил. Как ты это делаешь?

      – Дело в звуках. И в запахах.

      Поляну одуванчиков сменяет пашня. Здесь начинается картофельное поле. То самое, на котором впервые встретились трое друзей. Ровные ряды зелёной ботвы возвышаются над гребнями земли. Отец Брета гордится своим полем и делает это не зря – в уплату за литры пролитого пота оно приносит тонны урожая, оптовики из Большого Города скупают весь картофель фермера уже в первых числах сентября, сразу после уборки. За что платить есть – и Генри знает цену. Но картофельным поле является только для