Тиара Боли. Артур Александров

на небольшом пригородном кладбище. Обычная история – перевернутые кресты, поврежденные памятники, и – что уже хуже, но тоже не ново – разрытые могилы. Рядом были найдены часть орудий преступления: лопаты, кирки и молотки. В Отдел попадает немало «постороннего» материала, но подобные документы должны проходить отбор на нижних уровнях, а не отнимать время ведущих следователей ОО.

      – И что же, по твоему мнению, там произошло? – спокойно поинтересовался Борисов, жестом предлагая Антонову присесть.

      – Если это не обычные вандалы или сатанисты, – пожал плечами подполковник, отодвигая стул и усаживаясь с коротким вздохом (чувствовалась тяжесть в животе – пора бы уже начинать питаться правильно), – то, в худшем варианте, возможно что-то вроде той семейки некрофилов, которых оперативники взяли в прошлом году.

      Мерзости в мире хватает и без паранормальных явлений. Увлекшись, Антонов припомнил маньяка-кукольника, изготавливавшего свои игрушки из мертвой плоти и дешевой материи, и любовников-людоедов (эти, правда, предпочитали свежую мертвечину). Полковник согласно кивал коротко стриженой головой, министр хранил упорное молчание, разглядывая портрет главы государства на противоположной стене. Дав своему подчиненному вволю поговорить, Борисов все так же миролюбиво продолжил:

      – Значит, ничего подходящего специфике нашей работы. Допустим, – чуть прищурился он, сделав короткую значимую паузу, – Но ты не можешь просто так отбросить тот факт, что отвечаешь на эти вопросы в моем кабинете и в присутствии Дмитрия Геннадьевича.

      При этих словах, министр дернул уголком губ. Он был сухощав и подтянут, но не являлся фанатом чистоплотности: сорочка под черным пиджаком была не глажена, а жёсткий воротничок утратил белизну. Следователь знал государственного деятеля как человека вспыльчивого, неоднозначного и имеющего немало противников.