Карты миров. Дети Соловорана. Елена Витальевна Пономарева

выбравшись, мы оказались в небольшом помещении, похожем на загон для кур, с одной решетчатой дверью, запертой на засов. Сквозь прутья решетки на нас смотрело предрассветное небо. В воздухе стоял аромат местного тимьянника. На бедре моем болтался мешок с порошком от порроков, а на сердце было легко как никогда. Я подергал за дверь, она держалась крепко. Было видно, что стена укреплена камнями, а сама решетка двери крепилась на металлических прутьях, входивших в стены с четырех сторон. Разбежавшись, мы с Вераком ударили дверь ногами. Она отскочила как от пушечного выстрела. Путь был открыт. И как раз вовремя. Снизу раздавались крики, и бил жидкий свет факелов. Недолго думая, мы выскочили из места нашего заточения и пустились бежать по горному хребту.

      Пробежав несколько километров бегом, и пройдя еще несколько шагом вдоль склона, мы, наконец, остановились. В рассветных лучах солнца нашем взорам предстало море, грациозно волновавшееся у подножия скалы. В сотне метрах от берега Ахе нашла каменный выступ, который представлял собой помещение из нескольких валунов, закрытое с трех сторон и прикрытое сверху. Мы натаскали туда травы и камней и спрятались внутри, плотно прижавшись друг к другу. Резкий запах из наших импровизированных мешков стал казаться очень удушливым после ночи, проведенной в заточении в темнице без окон и дверей, поэтому их мы спрятали снаружи, забросав ветками иссопа с маленькими голубыми цветками и ароматным норичником.

      После всех этих нехитрых приготовлений мы решили поспать.

      Глава 8. Возвращение на корабль

      Но нам было суждено закрыть глаза лишь на пол-часа. Через каких-нибудь сорок минут солнце лизнуло камни, легко раскалив их, и наше дальнейшее пребывание там сделалось нестерпимым. Покинув место привала, мы откопали груз, с трудом отогнав стайку местных бабочек, похожих на шашечниц, поедавших норичник. Насекомые щекотно садились на руки, что вызывало легкий зуд.

      Солнце поднялось очень быстро, и теперь припекало головы. Мы шли вдоль берега. Скудная трапеза, съеденная во время привала, хоть и состояла из плодов полузасохшего, покрытого лишаем, местного растения, немного вернула нам силы. Пока Лиид и Ахе ели, мы успели разработать план похода, и теперь негромко обсуждали его детали.

      Девочка и тархе шли молча. Казалось, они не видели перед собой ни желтых, похожих на свечки, цветов льнянки, ни пушистых зонтиков таволги. Взгляд их был прикован к извилистой тропе, ведшей нас вдоль берега чужого моря.

      И тут я заметил в глазах Лиидии слезы, блестевшие на щеках. Мне стало так невыносимо стыдно перед ней! Как я мог втянуть в это ребенка? Я ведь знал, что другие миры могут быть опасными! Мои уши полыхали как от огня.

      Я подошел к девочке. Она посмотрела на меня молча, но не стала укорять или жаловаться. Только невыносимая тоска стояла в глубине ее глаз. Лучше бы она кричала на меня, проклинала или грозилась убить, но только не горестное молчание, повисшее над нами.

      «Я помогу, чем сумею в поисках твоего брата, я обещаю» –