Чародейка из Вавилона. Настя Север

отец, тоже не рассказывала.

      Мы болтали почти час. Вадя, наконец, начал расслабляться и нести свою обычную чушь, которой мне, оказывается, так не хватало, и, хоть в его болтовне и мелькали иногда эти либеральные мотивы на тему всеобщего равенства, братства и прочей чепухи, ничего экстремистского в ней не было.

      Была лишь одна странность в том ничего не значащем разговоре. Вроде бы ничего особенного, он и до этого всегда любил пофилософствовать на отвлеченные темы, но тут меня что-то зацепило и не отпускала вплоть до того момента, как я вошла в здание ОМП. Он спросил слишком уж небрежным тоном:

      – Слушай, Рина, вот как ты думаешь… – обычно после этого следовало пространное рассуждение на тему типа «кто сильнее, громоптица или гидра», но не в этот раз. – Как ты считаешь, время линейно?

      Я не знала, что и думать, и он как-то быстро замял тему. Но на меня успело повеять скрытой опасностью этого вопроса.

      Я хотела рассказать Талию Джонасу, но его сперва не было на месте, а потом госпожа Жанна, первый и основной секретарь главы ОМП, начала знакомить меня с моими обязанностями, и я как-то закрутилась.

      Тетя Жанна поджимала губы и всячески выказывала свое неодобрение в свойственной ей сухой и предельно вежливой манере. Она вообще меня никогда не любила, считала, что я «слишком испорчена влиянием» дяди – это, кстати, почти цитата, я тогда подслушивала их с матерью разговор. А уж дядю она просто не переносила. Однажды даже пыталась настроить меня против него, мне тогда было пятнадцать, и я еще не умела особенно лицемерничать и высказала ей в лицо много всего, что стоило держать при себе. Еще бы – меня будет поучать женщина, чья прическа вышла из моды еще до апокалипсиса!

      Наши отношения с тех пор так и не улучшились. Как и ее прическа.

      – Господин Джонас – человек строгих правил. Он не допустит ни малейшей фамильярности или нарушения дисциплины, – наставляла меня тетя Жанна.

      Зато теперь я умела улыбаться и молчать – или хотя бы говорить поменьше – в моменты, когда на язык просились грубости – или разрушительные чары.

      – Кроме того, – заметила тетя Жанна, когда в конце рабочего дня инструктировала меня по поводу распорядка ОМП и лично Талия Джонаса, поведения в приемной и кабинете, а также правил обращения с кофеваркой. – Вам следует одеваться скромнее и, желательно, отказаться от косметики.

      Я улыбнулась и промолчала.

      Мы не сработаемся.

      Глава 7. Взломщик

      Вадя без конца пропадал в библиотеке, и, надо сказать, это не было типичным для него поведением. Он что-то искал, и я очень, очень надеялась, что это что-то – не информация о магии времени. Если он с этим свяжется, если действительно что-то найдет – и, не дай Небеса, попробует на практике – его не спасет даже Талий Джонас.

      Я пыталась увязаться с ним, но он на удивление настойчиво и изобретательно меня отшивал, а стоило мне упорствовать, и сам отказывался от идеи туда наведаться. У меня не было особого пространства для маневра: свободное время у меня заканчивалось в час, когда начиналась работа, и, подозреваю, именно тогда он и закапывался в книги.

      Надо