Реквием по больному разуму. Эл Шейгец

сама идеальной никогда не была. Мысленно послав жену ко всем чертям, я ощутил настоящее удовлетворение.

      Нет депрессии.

      Свобода.

      У меня даже не болела голова, как ни странно. Весь мир пестрел красками, мне хотелось дышать. Я посмотрел на часы и с удивлением отметил, что сейчас всего лишь 7 утра. На работу мне надо было к десяти, но тогда я почему-то даже и не подумал об этом. Я вспомнил о Димоне. Карточка. Карточка! О, неужели это будет нечто новое? Я стал рыться в карманах, надеясь, что найду… Как же мне хотелось почувствовать, что это не сон и не жалкая игра моего больного воображения… И поиски мои быстро увенчались успехом. На серой пластинке было чётко выведено: «Зимаков Дмитрий Андреевич». Ни должности, ни каких-либо других сведений, кроме контактного телефона, больше не было. Пожав плечами, я взялся за свой Xiaomi, и начал набирать номер, даже и не подумав о том, что час ранний, и человек, возможно, ещё спит. В голове стучала лишь одна фраза: сегодня, 18-го июня 2017-го года я вернулся к жизни.

      – Алло, – на удивление быстро и бодро сказал знакомый голос.

      – Доброе утро. Я Саша.

      – Саша? Какой Саша?

      – Александр. Мы познакомились в ночном клубе вчера… Вернее, сегодня.

      – Что… А-а, точно-точно. Привет, – ответил он.

      – Привет. Ты вроде говорил со мной о работе, и… – начал я.

      – Не сегодня, мой друг, не сегодня, слишком занят. Завтра вечером – у гаражей.

      – Гаражей? Что мы будем…

      – Ты все узнаешь, о ’кей? Просто приходи, – оборвал Дмитрий меня ещё раз.

      Вызов был завершен. "Странно… – подумал я, – это странно, но к странностям я был готов".

      «2»

      Я должен был собираться в офис. Мне нужны были душ, завтрак, костюм. Но… собираться я не хотел. Да, за прогулы строго наказывали, но неужели вы все – всего лишь рабы своего дела? Я никогда не прогуливал. И именно это обстоятельство ещё больше толкало меня нарушить устоявшуюся привычку – я хотел ощутить, каково это – быть нарушителем. Каково это – проснуться рано утром, понять, что не хочешь идти на работу, и – не пойти? Я вот не знаю. Хочу узнать.

      Я мылся не спеша. Сегодня мне некуда было спешить. Я чувствовал, как горячая вода смывает с меня остатки моей нерешительности, моей инфантильности. Хотелось быть нужным миру. Когда я закончил, я надел простую одежду и вышел из дому. Похмелья не было. И у Дмитрия, судя по его голосу, тоже. Как в 18 лет. Мне снова 18. Я пришёл в кафе. Это было особое кафе – моё любимое. Оно открывалось очень рано, но в это время там почти никого не было. Когда я зашёл, там было всего четыре человека – двое молодых мужчин за одним столом, с большим рвением уминавших свой завтрак, ещё один, постарше, сидел в одиночестве и что-то читал. И была одна девушка, смотревшая телевизор. По нему показывали боксёрский поединок, очевидно, ещё вчерашний. Кто дрался? Ну… А, к черту, зачем гадать, ведь я совершенно в этом не разбираюсь. Один из боксеров сделал апперкот и нокаутировал своего соперника.

      – Да, – торжествующе прошептала девушка.

      Я подмигнул и ответил ей:

      – Отличный