Счастье где-то рядом. Элен Алекс

было ужасным на вкус!

      – А как ты догадалась, – не поняла я, – что это были сами Лимбарди?

      – Я почувствовала, что это творческие люди, – скромно сказала мама.

      Я вздохнула. Ну вот, сейчас новость о театре поползет по всему городу. Что знает один-два-три человека – знают и остальные.

      – И что за костюмы?

      – Это тайна.

      – Тайна от дочери?

      – Я обещала, – кокетливо сказала мама. – Это тайна от всего города.

      Я вылила молоко в раковину и выбросила пустую пачку в мусорную корзину.

      – Ты думаешь, я побегу рассказывать твою тайну всему городу?

      Но маме и самой очень не терпелось хоть кому-то проболтаться.

      – Только никому не рассказывай, – потребовала она, – даже Джессике! Вернее, первой – Джессике!

      – Клянусь и обещаю!

      Еще в холодильнике был какой-то кефир.

      – Там такие странные костюмы. С плоеными воротниками, обтягивающими рукавами и шифоновым обрамлением по краям.

      – Понятно, позапрошлый век. А брюки?

      Я налила в стакан кефир.

      – А покрой брюк они решили оставить современным, – сказала мама.

      – Что? Обыкновенные брюки к плоеным воротникам?

      А вот это уже было что-то интересное.

      – И не говори, – поддержала меня мама, – меня саму это смутило. Но потом я поняла, что раз они люди творческие, то им все можно.

      Кефир был просто ужасен! Наверняка его бабушка Урсула тут забыла! Да еще на позапрошлой неделе!

      – Знаешь, мама, – сказала я, выливая в раковину оставшийся кефир, – спешу тебя обнадежить. Кажется, ты действительно видела самих Лимбарди. Такой творческий подход к своим костюмам может быть только у очень творческих людей.

      – Дочь моя, – сказала тем временем мама, – чем ты там занимаешься? Тебя что, тошнит после ужина? Может, ты все-таки прекратишь есть всухомятку и переедешь к нам с папой и будешь нормально питаться?

      На следующее утро Джессика тоже уже знала о странном заказе в доме моды. Она не могла вспомнить, откуда она это знала, но ей казалось, что она слышала об этом еще до самого заказа.

      Мы с ней привыкли встречаться в ее баре. По утрам наспех жаловались на жизнь, в мой обеденный перерыв освещали наши проблемы гораздо шире, а уж после моей работы охватывали все со всех сторон и во всех подробностях.

      – Ничего не видно в моих зеркалах, что там творится в вашей квартире, – пожаловалась Джессика.

      – Джесс, тебя скоро посадят, если будешь вторгаться в частную жизнь, – сказала я.

      – Я же говорю – ничего не видно! – обиделась на меня Джессика.

      – Ну и хорошо, – успокоилась я.

      – Тебе не интересно?

      – Почему же, интересно, – сказала я, – да не все в нашей власти.

      Джессика смотрела на меня с подозрением.

      – Но все должно быть в нашей власти, – уверенно сказала она.

      – Полностью с тобой согласна, – кивнула я, – но так не бывает.

      – Понятно. Веришь в судьбу. Ничего не будешь делать своими руками.

      – Да.