Другая жизнь. Элен Алекс

в сознании абсолютно каждого человека, какой бы при этом у него ни был уровень общего развития, культурный и нравственный потенциал, пристрастия, взгляды и привычки. На уровне внутреннего и эмоционального восприятия мира мы все абсолютно одинаковы.

      Когда в одном помещении с Бобом Тернером вдруг кто-то начинал долго и умно говорить, на Боба Тернера тут же нападала жуткая зевота. Он и к психоаналитикам по этому поводу неоднократно обращался, ничего не помогало. И поэтому Боб Тернер держал уже двумя руками рот и мечтал только об одном: чтобы Эйб Робинсон когда-нибудь сегодня замолчал.

      – Я предлагаю снять картину о том, на чем стоит наш мир. Я не буду приводить здесь долгих и нудных расчетов, чтобы доказать, что наш мир держится на любви и только на любви, думаю, вы и без меня об этом давно знаете. Я предлагаю снять этот фильм, – сказал Эйб Робинсон, – но только вот одно условие. Мы должны будем снять его, руководствуясь эфемерными, подсознательными категориями. У нас не будет ни сценария, ни конкретной идеи, ни музыки, ни главных героев. Нет, конечно, это у нас будет, – невозмутимо продолжал он, – но только все это придет нам на ум уже в процессе работы над картиной. Нам придет на ум, каких взять в нашу картину героев, какую написать музыку, какие слова вложить в уста наших героев, но лучше, если они придумают для себя эти слова сами.

      – То есть… как это сами? – не понял Дон Тернер.

      – Да так, – пожал плечами Эйб Робинсон, – пусть что хотят, то и говорят.

      – Вы вполне уверены в правильности своей идеи? – спросил его Дон Тернер.

      – Вполне уверен, – сказал Эйб Робинсон, – ну не то чтобы мы пустим все на самотек, нет. У нас будет примерный план, вот Марк Тимпсон нам его и составит.

      Марк Тимпсон оскорбленно смотрел на всех присутствующих.

      – Мы не будем идти на ощупь, мы будем руководствоваться общеизвестными мировыми понятиями, категориями и субстанциями, – невозмутимо продолжал Эйб Робинсон, – например, такими элементарными, как плюс-минус, белое и черное, холодное-горячее, мужское и женское начало. Вот вам и два главных героя, которые должны будут вобрать в себя все эти понятия. Дальше. Четыре времени года, четыре стороны света – это тоже можно будет как-то обыграть, положим, для начала, западный мужчина и восточная женщина.

      – А что-нибудь более конкретное вы можете нам сейчас предложить? – устало спросил Дон Тернер.

      Боб Тернер изо всех сил таращил глаза в пространство, чтобы не заснуть.

      – Да, конечно, – сказал Эйб Робинсон, – во-первых, мы не должны брать в наш фильм профессиональных актеров.

      – Ну вот еще чего, – сказал Дон Тернер, – вы предлагаете всему обучать их во время съемок?

      – Вам не нужно будет ничему их обучать, – сказал Эйб Робинсон, – они все сделают сами.

      – Что же они сделают сами? – спросил Дон Тернер.

      – Они встретятся друг с другом, с ними что-нибудь произойдет, а мы с вами пронаблюдаем за ними со стороны и кое-что подкорректируем, – беззаботно сказал Эйб Робинсон.

      – Все-таки что-то подкорректируем? –