7-Я. Дольки. Оксана Михайловна Оомс

передо мной снова стоит бегемотище. такое бегемотище, каких свет еще не видывал. Стоит и пыхтит: ее сердце не выдерживает дикой нагрузки – такую массу носить.

      Диеты: какие ни есть и что вы можете есть, когда вы на них сидите. На сколько кило максимум вы похудеете и сколько кило минимум вы наберете за неделю, когда с диеты слезете на карачках. Моя бегемотиха, наверное, может штук пять диссертаций защитить на эту тему, больную для нее очень. А как иначе? Она пересидела уже на всех извесрных диетах. На всех! На каждой путем неимверных лишений скинула крыша-потолок 5 кило, потом после каждой набрала по пятнадцать кило сходу, слету, с наскоку! Причем она учла ошибки прошлого и не метала в себя все, что видит, как не в себя. Так, осторожно жрет. А поправляется так, будто паровозами жрет. Вот.

      Как-то даже мне уже приходит в мой божественный мозг, что диеты – большучий обман, не помогают.

      Появился тут у нее кавалер. Ух, красавчик! Я бы его съело! Я бы возле него станцевало! Я бы на нем поселилось, чтоб он отражал мою красоту неземную! О, мечта!

      Я вообще дико удивляюсь: у такой бегемотихи – и такой экземпляр.

      А потом присмтрелось: а, да она чуткa похудела. Что там у нее из последних диет? А, гречка. Вспомнило. Да не переживай: это ненадолго, твои минус пять. Красавчик на минус пять повелся, а ты его удиви – через недельку-то будет плюс пятнадцать! Вот умра! Некоторые удивляют переменами в другом: то цвет волос радикально заменят, то глаза сине-зеленым размалюют, а тут – совсем иное: размеры! Мы ими потрясем, в прямом и переносном.

      Еще oна тут плавать начала. Ходит каждый день к озеру в лесу. Каждый день! Да-да, и зимой тоже! Ныряет там. Видать, утопиться решила, да жир всплывает – утопнуть не дает. Или русалки такую уродину к себе не берут – боязно.

      Но это так, не мои проблемы.

      Так вот. рассказывали джинсы, что видели они эту бегемотиху и того красавчика несколько раз вместе. Раньше-то как: один раз – и все, тю-тю, скорый поезд на Амстердам. Сбегали, короче. Трусливый нынче мужичек пошел, ни на что не способный, пустой, бесхарактерный, мелочный, мерзопакостный, я бы сказало. Это ж силу надо иметь – отношения строить, женщину любить. А эти нынче ни на что не способны…

      …А этот вот призадержался, странно так… Что ему от нее нужно?

      И блузочка тоже вон прям с меня читает – плачется, что мужик нынче пошел мелкий и пакостный: вычитал фразу о свобдной любви и делает вид, что это – эволюционная ветвь, после не подтвердивших свою значимость семейных отношений вырасшая на древе нашей жизни. Типа – не созрел к семейным отношениям, о. К любви созрел, то есть к процессу – к семье не созрел. В таком случае это ж каким перекошенным надо быть? Этот мужик мне напоминает такого задохлика с единственным накачанным донельзя местом в теле – одной-единственной фалангой мизинца.

      А тут вдруг – и такой красавчик! И прям хороший с ней, ласковый, предупредительный. Все: малыш да малыш. Ничего иного.

      Она у него, конечно, начальницей. Но что он в ней нашел, в убогой? Неужели начальниц