Почти правда. Узелки. Олег Торопов

           Лишались головы народы                                                         И святость гнали со двора

                     А к светлому вели

                                          моральные уроды

                        В России, исторический урок

                        Злость вымещать на спинах черни

                        И строить вместо богадельни

                        Для не довольного острог

                        В России смерть, так на миру красна

                         Судьба, любить, терпеть и ждать                                       На век одна, для каждого она                                             Земля и родина и мать

      Николай сидел на скамейке, в какой то неудобной позе, полу боком, одной рукой опираясь на палочку. Хмурое лицо, без эмоций, и казалось почти без жизни, делало его совсем старым.

      Рядом лежала заветная папка, – причина встречи Сергея с Николаем Васильевичем.

      – Я принес тебе свободу, – сдавленно сказал Николай.

      Сергей усмехнулся.

      – Когда то я уже это слышал.

      Сергей присел на скамейку и развязал папку – это было описание его жизни, той которую никто не знал, а может уже и не его жизни. По документам, Сергей пропал «при не установленных обстоятельствах» 5 лет назад в окрестностях Гудермеса.

      – Я уже стал майором? – спросил Сергей, читая досье.

      – Да, после последней командировки. Официально. Приказ есть, ознакомься.

      – А кто был тот майор? – спросил Сергей.

      – Твой земляк, и полный тезка, у вас разница в дне рождения, он родился на 2 дня позже тебя.

      Николай Васильевич терпеливо ждал, пока Сергей просмотрит все документы.

      – А как же я, который сейчас – спросил Сергей, закончив листать страницы.

      – А какой сейчас? Тебя нет ни сейчас ни вчера, ни завтра – задумчиво произнес Николай. Я был последний, кто о тебе что то знал. Все документы в папке, тебя и твоей группы уже давно нет, и в архивах тоже. Можно сказать, что никогда и не было – это плод твоего воображения, со всеми вытекающими последствиями. Все как ты хотел. Теперь ты обычный человек, без прошлого, без наград и званий, без пенсии и медицинского обеспечения.

      Последнюю фразу, Николай сказал опустив голову, как то задумчиво, особенно четко проговаривая каждое слово.

      – Больше я никому ничего не должен, – продолжил Николай, как бы ставя точку – прости если что, за все, за Лену прости. Он хотел еще что то сказать, но осекся.

      Это признание вины он вынашивал последние двадцать лет, страдая от своей гордости и уверенности в своей правоте. Лена была частичкой его сердца, сердца спрятанного в панцирь…

      Жонглируя чужими судьбами, ломая их по своему разумению, он сам стал заложником воли судьбы. Посвятив жизнь борьбе за справедливость, перешагнув все законы, и человеческие и государственные, он так и остался не понятым ни людьми, ради которых он жил ни государством, которому он служил. Он так и остался один, один на всей земле.

      Николай тяжело поднялся и медленно пошел по алее, он наконец то обрел долгожданный покой, истратив последние силы на исправление того, что «изменить уже нельзя». Он уходил навсегда. Развязался последний узелок судьбы, завязанный однажды летней ночью.

      Лена умерла от рака два года назад в немецкой клинике. Его единственный родной человек ушел не прощаясь. Сергею никто не сообщил ни о болезни ни о смерти Лены – она так хотела.

      Она так жила – с открытой душой и закрытым сердцем, любила, жалела ненавидела, была любимой и единственной. Жила, будто играла роль – играла и при жизни и после своей смерти.

      Она оставалась той последней ниточкой, которая связывала Сергей с прошлой жизнью. Точнее было бы сказать с другой жизнью, которую хотелось бы забыть, чтобы запомнить каждую минуту.

      Казалось, что все узелки развязаны и можно начинать новую, совсем другую жизнь, с чистого листа. Писать историю ровным почерком без помарок и исправлений. Впереди еще целая вечность и надо многое успеть доделать, переделать, и выстроить заново.

      Улицы, улицы, улицы

      Бег времени, бег машин

      Кто улыбается, кто то хмурится

      А мы все спешим

      Спешим прощаясь,

      Спешим приходя

      Забыв что есть что, не зная зачем

      Путаем часто можно – нельзя

      Не видя себя не знакомясь ни с кем

      Воздушные замки и города из грез

      В облаках из розовых снов

      Строим на яву и вполне всерьез

      Не зная проблем, не замечая оков

      Не только строим но и живем

      День, месяц, за годом год

      Но где