Сюрприз. Наталья Зимняя

пески забытья, ощущал, как ловкие руки снимают с него одежду, влажные губы, жадно впиваясь, скользят по лицу, шее, груди, и никак не мог определить, хочет он этого или нет. Пропасть, в которую он летел пугала, и Грег, инстинктивно, сжал, льнущее к нему, жаркое тело.

      – Пожалуй, мне тоже стоит поблагодарить мистера Хокстоуна, а заодно и поторопить маму, – Николь, спустя несколько минут, стала сползать с кровати, – мы и так достаточно затруднили вас, если вам не трудно, помогите мне, еще немного, – она виновато посмотрела на явно нервничающую женщину.

      – Вы нисколько не затруднили нас, милая, – чувствуя на самом деле совершенно обратное, особенно по отношению к ее бесцеремонной мамаше, возразила Ханна, и сейчас, под скептическим взглядом девочки, потрясенно поняла, что краснеет.

      Но потерять шанс ускорить отъезд этой парочки не хотела и поэтому, проигнорировав укол совести, решительно подхватила Николь.

      Путь до дверей комнат маркиза занял достаточно времени, что бы обе устали. Николь действительно испытывала острую боль, а Ханне было, все-таки, не под силу практически тащить на себе даже такое хрупкое тело. Отдышавшись, миссис Лето постучала. Ответа не последовало. Она постучала еще раз. Результат тот же. В комнате было тихо.

      – Возможно, мистер Хокстоун вместе с вашей матушкой спустились в холл, – Ханна прикинула, что спустить девочку вниз по ступеням, она точно не сможет, значит, нужна подмога. – Обопритесь о стену и постарайтесь не упасть, я сейчас приведу кого-нибудь, – она подождала пока Николь достаточно, по ее мнению, устойчиво устроится у стены и пошла вниз.

      Раздавшихся из комнаты тихих звуков она уже не услышала. Тихий мужской стон и быстрый шепот ее матери слышала только Николь. Поддавшись моментальному порыву, девочка протянула руку и толкнула дверь. Та, с легким скрипом, распахнулась и вид полуобнаженных тел, сплетенных на большой кровати, заставил Николь тихо вскрикнуть.

      – Мама! – она так и замерла с рукой у рта, ощущая, как липкое чувство отвращения заполняет душу, даже не понимая всех подробностей того, что здесь сейчас произошло, или только должно было произойти. – Мама, как ты могла? Как же отец?

      Ингрид, впопыхах пытаясь привести хотя бы в какой-нибудь порядок расстегнутый лиф платья, соскочила с кровати.

      – Что ты, черт побери, тут делаешь, мерзавка? – она дрожащими руками пыталась застегнуть крючки на спине, что естественно ей не удавалось, – сейчас же убирайся и жди меня внизу, зашипела она, но тут же замерла в ужасе.

      – Нет, женщина, это я спрашиваю, черт побери, что ты тут делаешь? – не такой уже громовой, но от этого не менее зловещий в ночной тишине дома голос, заставил ее превратиться в столп, забыв на секунду о непотребном виде, в котором она сейчас находилась.

      Старый герцог, в ночном халате, стоял рядом с ее дочерью, опершись на трость. – Что вообще здесь происходит? – он перевел гневный взгляд из под седых насупленных бровей сначала на Николь, в ужасе прижимающую