По законам братства. Ирина Анатольевна Костина

ботинок. Старшие ребята научили подрезать на них ранты так, что ботинки казались более остроносыми и элегантными, похожими на гражданские. Верх и подошва были из чистой кожи, поэтому небольшая корректировка на крепости обуви не сказывалась.

      На гимнастерках в области лопаток мальчишки проглаживали поперечную стрелку и делали стрелочки на рукавах, а пуговицы перешивали с обратной стороны по подобию запонок. И это был особый кадетский шик! И вставочки на погоны иногда делали из планок для чистки пуговиц. Некоторые отбеливали в хлорке гимнастерки; получалось прекрасно, но гимнастерки становились тонкими.

      Также Володя с друзьями зашивал на шинелях складки на спине, чтоб они походили на офицерские. Правда, потом их заставляли все распарывать, но на какое –то время хватало пофорсить! На последних курсах Володя со товарищи вынимали пружины из фуражек, чтоб они были похожи на головной убор царских офицеров. Считалось шиком фуражку сложить так, чтоб ее можно было носить за ремнем. Форма офицеров царской армии казалась им элегантнее того, что выдавалось со склада, сидело это на ребятах, как балахоны, – мешковато и некрасиво. Ничего предосудительного в этом парни не видели, к классовому противоречию никакого отношения не имело. Все же не плохое что-то за пример брали!

      Длинная шинель не нравилась Володе еще и потому, что ее неудобно было носить с брюками –клеш. Все ребята освоили новую технологию переделки обычных прямых брюк в расклешенные. Он с суворовцами разглаживал брюки до состояния клеш, что считалось особым писком. Кудесничали в бытовке. Обильно смачивали низ штанины, растягивали, иногда натягивали на плотный картон или вырезанные из фанеры лекала, отпаривали утюгом и давали высохнуть на фанере. Шерсть после отпаривания на фанерном клине не усаживалась. Если растянуть не получалось, то особенно рукастые – а Володя был именно таким – выпарывали в паху клинышки и вшивали в низ брючины. Этими клешами подметали асфальтовые дорожки. Преподаватели иронично усмехались, делали предупреждения, ребята отпускали шуточки в адрес модников. Ущерб брюкам нанесен не был, поэтому пострадавших от рукоделия в бытовке не было. Но командование относилось к этому строго. Старшина роты, фронтовик Соловьев Григорий Григорьевич, добрый и заботливый, отобрал однажды Володины расклешенные брюки и выдал хлопчатобумажные брюки, без лампасов, и он больше месяца не мог ходить в увольнения в город.

      – Атас! Идут!

      За дверью послышались твердые скорые шаги, гулко раздававшиеся по пустому длинному коридору. Володя протолкнул шинель под койку, закинул туда же ножницы. Суворовцы сделали то же самое со стопкой шинелей. Остальные в одну секунду были повешены на крючки. Тревожный шелест прошел по спальному помещению и утих. Генка облокотился на кровать, зачесывая пятерней черную челку на бок. Светло –голубые глаза напряженно смотрели в одну точку. Ленька – рыжик держал в руках иголку и подворотничок, делая вид, что занят пришиванием. У всех мальчишек были каменные непроницаемые лица.

      Володя спокойно поправил воротничок и, глядя на друга,