Глоток горячего горького шоколада. Александра Сергеевна Ермакова

и отказывалось оживать. Ленуля тоже не спешила есть – кофе, булочка, так и остались нетронутыми. Хотя в остальном вела себя, как всегда. В полном молчании пролетело утро. На пляже отрабатывали потраченные на поездку деньги – ворочались точно мясо на вертеле. Подставляли разыгравшемуся солнцу прелести. Оно нас согласно обжаривало, а когда предельная норма облучения была получена, море приветливо охлаждало.

      Врать не буду – мечтала: Фатих примчится, запоёт, как ему было здорово, как хочется продолжения, но грёзы рушились час от часу. Яхта уныло покачивалась, но ее хозяина так и не было видно. Бунгало пустовал.

      Обед поковыряла вилкой, бросая взгляды полные ожидания на входную дверь – турка и его друзей нет. Ленуля тоже осунулась, даже хладнокровие как рукой сняло.

      После валяния на постели и рассматривания потолка, я пришла в себя. Вскочила, нацепила самый развратный купальник.

      – Вставай, – дернула Ленку, она словно в прострации чуть повела глазами, продолжая бесцельно взирать наверх. Тряхнула ее сильнее: – Вставай, кому говорю! Чего как побитая собака? У нас последние часы кайфа. Пошли. Пляж наш! Вчера у меня была самая прекрасная ночь за всю мою жизнь. Воспоминания о ней никто не отберет, но и повторить вряд ли получится. Зато знаю точно – на этом жизнь не закончилась. Слушай, да ты влюбилась в Салмада…

      Ленка встрепенулась, краска хлынула в лицо:

      – О чём ты?

      – О том, моя хорошая, что вчера, ты светилась от счастья! Общение с турком понравилось. Никогда не видела тебя такой цветущей. Даже когда ты выходила замуж за Серёжку. Кстати, – я скривилась, – Салмад – это не Серёжа?

      Ленуля нервно усмехнулась:

      – Вроде нет, – села и покосилась на шкаф. – Ты права, давай устроим фотосессию.

      Что-что, а фотографироваться я не любила. Уродина, глядящая с картинки, мягко говоря, пугала. Но подруга хотела, значит, я должна согласиться и быть на уровне.

      Ленка надела открытый купальник, хотя до этого носила только «презерватив», как я его нарекла, за обтягивание и сокрытие всех прелестей. Прозрачное платье. Чуть подкрасила глаза, губы, состряпала аккуратную, но привлекательную прическу, и мы пошли покорять своей «неземной» красотой берег Анталии. Фотографировались везде, где останавливался взгляд. Сидя, лежа, боком.

      В общем, когда запал закончился, мы упали на лежаки и вновь подставились нещадно палящему солнцу. Лица прикрыли шляпками: носы и так, как обугленные головешки, уже облезли по несколько раз. Тихо переговаривались, ведь болтовня хоть и поверхностная, но всё же не для ушей других:

      – Тань, ты ещё поедешь?

      – Не знаю, – лениво протянула я. – Мои средства этого не позволят в ближайшее время. Но постараюсь – сэкономлю, как всегда, на себе. Может, через год опять такой же дешёвый тур получится поймать.

      – Да, было бы отлично.

      – Вот только, может, не Анталия? – призадумалась я. – Есть Египет, Испания.

      Солнце померкло. Непонятно откуда взявшееся облако