Война зомби. Александр Шакилов

сделал это. Все-таки сделал это!.. – Павел Сташев обмяк, глаза его уставились куда-то мимо Дана. Дыхание прервалось клекотом в глотке…

      – Лаборатория в Арзамасе, сынок, помнишь? У тебя на затылке был слизень, я еще закрыл тебя там, хотел усыпить газом…

      …Растерянность на лице отца вновь сменилась каменным выражением, он был непреклонен:

      – У тебя есть пять секунд, чтобы выполнить мои требования, иначе я наполню комнату газом, и ты…

      Нет, этого не может быть!

      Дан видел, как умер отец, видел его труп… Ему все это кажется, на самом деле он ничего этого не слышит. Ох и несмешные шутки у его воспаленного мозга! Данила ущипнул себя за руку. Больно.

      Но зомбак никуда не исчез!

      – Тебе это не кажется. – Гурбан подошел ближе. – Я слышу то, что слышишь ты.

      – Я умер, сынок. – Зомбак уперся грудью в ствол автомата. – Но я все равно здесь. Я с тобой, сынок.

      – С ума сойти… – громко прошептала Мариша.

      Ашот шагнул к зомбаку и протянул ему руку:

      – Рад снова видеть вас, профессор. И это… как оно на том свете? Нормалёк?

      Глава 3

      Дипломаты

      остиный двор Кунгура горел.

      Его немногие жалкие обитатели выбрали смерть. А ведь им была оказана великая честь. Этим глупым людишкам, чьи черепа теперь нанизаны на копья, предложили присоединиться к Орде и навсегда забыть о том, что надо прятаться от лютого зомбозверья и не менее лютых зомболюдей за крепкими стенами. Стены, кстати, оказались не такими уж крепкими…

      Посланца Орды людишки разрубили на части и выкинули из Гостиного двора. Так разве можно винить воинов в ответной жестокости? И мало ли что на своем пути они оставляли лишь дымящиеся развалины? Омск, Тюмень, Екатеринбург… Кто не с нами, тот против нас. Разрозненные отряды Орды смыкались в один мощный кулак, способный проломить самую высокую и толстую стену любого острога. Ордынцы еще проедут на своих лошадях по Невскому проспекту!..

      – Яндырып бɵтɵрɵY![3]

      Войлочные шляпы прикрывали головы воинов в полукафтанах, подвязанных кушаками с серебряными пряжками. У каждого на правом боку кожаная сумка, слева – нож в деревянных, обтянутых кожей ножнах.

      – Эйе! Эйе! Эйе!

      Отрубленные головы местных пялились на пляски победителей под музыку курая[4] и хлопанье ладонями в такт.

      – Эйе! Эйе! Эйе!

      Главный, тот, кто привел сюда Орду, не танцевал.

      Верхнюю половину его лица скрывали солнцезащитные очки. Но если приблизиться и хорошенько присмотреться, можно заметить, как в его глазницах, за линзами, что-то шевелится.

      Что-то очень мерзкое.

* * *

      – Понятия не имею. Но вряд ли там хуже, чем здесь. – Зомбак шутку Ашота не поддержал, но протянутую руку сдавил с чувством, крепко. При этом чужое лицо неуловимо изменилось на миг, благодаря мимическим мышцам превратившись в подобие улыбки Павла Сташева.

      Дана

3

Сжечь всё! (башкир.)

4

Курай – музыкальный инструмент, башкирская разновидность тростниковой флейты. (Здесь и далее примеч. авт.)