Медленные пули. Аластер Рейнольдс

вопрос был очевиден:

      – За Разлом Орла?

      – Да, – подтвердила она. – За Разлом Орла. И очень далеко.

      – Мне нужно знать все, Грета.

      Она встала, потянулась к халату:

      – Тогда одевайся. Я покажу.

      Все еще ошеломленный, я побрел следом за Гретой.

      Она снова привела меня в купол. Тут было темно, как и накануне вечером, лишь маячками светились лампы на столах. Я предположил, что освещение на станции Саумлаки (или как ее там?) подчиняется лишь прихоти своих обитателей и вовсе не обязано соответствовать какому угодно циклу «день-ночь». Но все же не очень-то приятно обнаружить, что им управляют настолько произвольно. И если Грета может выключать освещение, когда ей вздумается, неужели никто не станет возражать?

      Но возражать здесь было попросту некому. Компанию нам составлял лишь стеклянный манекен, стоявший наготове с салфеткой, переброшенной через согнутую руку.

      Мы сели за столик.

      – Хочешь выпить, Том?

      – Спасибо, нет. Я сейчас не в настроении. И на то есть кое-какие причины.

      Она коснулась моего запястья:

      – Моя ложь – во спасение. Я не могла открыть тебе правду, всю и сразу.

      Я отдернул руку:

      – Разве не мне об этом судить?.. Так в чем заключается твоя правда?

      – Она тебе не понравится, Том.

      – Ты говори, а я уж сам как-нибудь разберусь.

      Я не заметил ее движения, но внезапно купол снова наполнился звездами, совсем как накануне вечером.

      Картина дрогнула и устремилась наружу. Белым снегопадом хлынул поток звезд. Разноцветными клочьями проносились мимо призрачные туманности. Это ощущалось настолько реально, что я ухватился за стол, борясь с головокружением.

      – Спокойно, Том, – прошептала Грета.

      Звездный поток отклонился, сжался. Надвинулась и скрылась позади сплошная стена межзвездного газа. Теперь возникло впечатление, что мы унеслись за пределы чего-то, выскочили из сферы, обозначенной лишь расплывчатыми арками и сгустками газа в тех местах, где его плотность резко возрастала.

      Конечно. Это же очевидно. Мы пересекли границу Локального Пузыря.

      И продолжали удаляться. Я смотрел, как уменьшается сам Пузырь, становясь лишь одной из ячеек «вспененного» галактического рукава. Вместо отдельных звезд я теперь видел лишь светящиеся пятна и точки – скопления сотен тысяч звезд. Это напоминало взлет над лесом: поляны еще видны, но отдельные деревья сливаются в аморфную массу.

      А мы все удалялись. Затем расширение замедлилось и вскоре прекратилось. Я еще различал Локальный Пузырь, но только потому, что все это время не отрывал от него взгляда. Если бы не это, я никак не смог бы выделить его среди десятков соседних пустот.

      – Неужели мы настолько далеко? – спросил я.

      Грета покачала головой:

      – Позволь кое-что показать.

      Я опять не заметил, что она сделала, но Пузырь внезапно наполнился путаницей красных линий, словно нарисованных рукой ребенка.

      – Это структура скважин, – догадался