Энтропия. Владислав Евгеньевич Алейников

нет, но на всякий случай я сразу исключила все сладкое из ее рациона. Результаты анализов нам сообщили, когда она уже пропала. Анализы оказались плохими.

      Мать тихо зарыдала, прикрыв лицо ладонями.

      Отец вошел в комнату с чашкой чая. Оставив ее на комоде, он присел на ручку кресла, утишающе прислонил ее голову к себе.

      – Как она умерла? – со строгостью в голосе задал он вопрос, еще крепче прижав к себе рыдающую жену. – Ответьте честно, она страдала?

      – Она просто уснула, – сразу же ответил Олег. – Я не знаю, при каких обстоятельствах и кто был рядом, но боли она точно не испытывала.

      Говоря это, Олег смотрел ему прямо в глаза и, кажется, в этом обоюдно-тяжелом взгляде таилось какое-то утешение для потерявшего дочь мужчины.

      – Может так оно и лучше, – стиснув зубы заключил отец. – Ее ждал ад, а так, она просто уснула, как вы говорите…

      По его щеке текла слеза.

      Я уже не имел сил оставаться свидетелем этого разговора и покинул комнату, ступив на холодный пол балкона. Если ад и существует, то его филиал находился за пластиковой дверью, которую я только что за собой прикрыл. Как такое вообще могло свалиться на плечи двух простых людей? Страшно представить, что сейчас творилось в их сердцах. А что их ожидает дальше? Жизнь словно в пыльном чистилище? Через окно я видел, как Фрейд сидел с фотоальбомом в руках, перебирая снимки маленькой девчушки, а ее отец стоял рядом и что-то эмоционально рассказывал, указывая пальцем на изображение, очевидно позабыв в это мгновение, что ее больше нет. Так работает предохранитель в нашей голове, отсекающий пиковые импульсы в моменты скорби. Не будь этого предохранителя, его сердце без сомнений разлеталось бы вдребезги.

      За весь путь до квартиры Олега никто из нас не проронил ни слова. Собственно, все уже было сказано, а что не сказано, было понятным без лишних слов. Антураж дополнял мелкий дождь, который разбивался о лобовое стекло и заставлял людей на улице прятаться под зонты. Впервые за несколько лет я выкурил сигарету. В ответ на мою просьбу, Фрейдом и Ирэн мне был предоставлен выбор между Мальборо и Лаки Страйк. Я выбрал последний вариант. С непривычки во рту возник неприятный привкус жженой бумаги, напоминавший мне пригарь самокруток которые мы делали себе в детстве, дабы уподобляться взрослым. Избавившись от окурка, я констатировал, что желание вернуться к вредной привычке у меня не возникло. Однако эта выкуренная здесь и сейчас сигарета, была мне жизненно необходима.

      Мои наставники заняли свои места в машине времени, представлявшие из себя потрепанные тканые кресла, стоявшие в гостиной отставного офицера. В целях обеспечения максимальной концентрации, я устранил все возможные внешние раздражители, закрыв форточки и задернув занавески. Пса отправили на пару часов на улицу вместе с Олегом. Я переживал за то, что он начнет задавать лишние вопросы. К моему облегчению Олег, почесав Талисмана за ухом, пристегнул ошейник и, накинув теплое пальто с длинным шарфом, отправился изучать окрестности