Письмо паршивой овцы. Евгения Черноусова

делить? Уж как они её потом хаяли! Мол, никчёмная, даже ребёнка нормального выносить не смогла, а туда же, кочевряжится! Андрюха потом с соседкой её Иркой закрутил. Назло, они же подругами были с детства. Поженились. А гнильца-то оказалась с мужской стороны, и ребёнок у них родился точно такой же! Только Ирка его сразу оставила и в Уремовск перебралась. А Андрюха – на севера. Такая вот история.

      – А кто всё-таки эту бабу по балде двинул? – спросил Царёв. – Ведь если убить хотели, так ещё раз треснут. Мне что теперь, купить ещё одну радионяню и Инне Леонидовне на шею вместо колокольчика подвесить, чтобы вы её каждый раз на допрос не таскали?

      Глава вторая

      Инна Леонидовна не для того пешком пошла, чтобы в магазин зайти. Чернослив она утром по дороге на дежурство купила. Слёзы копились весь этот час, и она с трудом сдержала их до скверика. Хотела перейти дорогу и углубиться в парк, но не донесла.

      Присев на скамейку, она сняла очки и уткнулась в платок.

      Как всё это гадко, унизительно! Обвинили её в покушении на убийство. И ещё этот начальник! Он глядел на неё, как на какое-то раздавленное насекомое. На боты эти мамины, на пальто. Ну, нет у неё денег и никогда не было! Зарплата маленькая, коммуналка дорогая, после газификации их улицы она с кредитом уже восемь лет никак расплатиться не может…

      Скрипнула скамейка.

      – Инночка, ты что?

      Уселись рядом с ней возрастные примы их народного театра Ираида Семёновна и Таисия Андреевна.

      – «Картина ясная: любовь несчастная», – пропела Таисия Андреевна.

      – Да ну вас! Я из полиции, – всхлипнула Инна Леонидовна.

      Выпытав её историю, Ираида Семёновна сказала:

      – Райке череп проломили, вот она и сошла с ума!

      – Не пори ерунды, – возразила Таисия Андреевна. – Сходить ей было не с чего. Ума у неё сроду не было.

      Инна Леонидовна невольно прыснула. И Ираида Семёновна с приятельницей согласилась:

      – Права ты, Тася! Дура она оглушительная. Но всё-таки интересно, за что она Инну ненавидит?

      – Да ладно, ненавидит! Просто вредничает.

      – Нет, я наблюдала за ней, когда мы Инну на репетицию затащили. Её аж потряхивало от ненависти. Кстати, Инна, а ты почему театр забросила?

      – Разве одна я забросила? Да у вас чуть не наполовину коллектив обновился!

      – Это точно, – согласилась Ираида Семёновна. – У нас как-то всегда больше мужиков было в составе. А теперь просто цветник! Все девки в возрасте от тринадцати и до бесконечности летят на нашего полурежиссёра как мухи на дерьмо.

      – Почему полу?

      – Так он ещё учится на режиссёра в какой-то творческой мастерской. Актёрское образование у него пока только. Нет, человек он талантливый. Вот только насчёт баб…

      – Ну, и охмурял бы девчонок, – сказала Инна Леонидовна. – Что он перед всеми подряд хвост распускает? Когда он своё мужское обаяние включает, я чувствую себя дурой!

      – А я – женщиной, – ответила Таисия Андреевна, вставая. – Приходи, Инна, нам тебя не