Район: начало. Дмитрий Манасыпов

плавно перешёл в ночь, а они и не заметили. Рука шарит по полу возле кровати, натыкается на коробку с соком.

      Женщина смотрит на то, как он пьёт, жадно, торопливыми глотками заливая жидкость в пересохшее горло. Поднимает руку и гладит широкую спину, проводит ноготками по ложбине позвоночника, с обеих сторон окружённой валиками мышц. Привстаёт и прижимается лицом к левому плечу мужчины:

      – Сказка просто, до чего хорошо…м-р-р-р. – Трётся щекой об него. – Хочу ещё.

      – Да с удовольствием. – Мужчина улыбается. – Сейчас, сейчас… Покурю только.

      – Кури здесь, не ходи никуда. – Женщина потягивается, выгибаясь. – Всё равно до утра выветриться. Ну, а если почует, скажу, что курила сама. М-м-м?

      – Как скажешь. Слушай, Наташ, а вон что, вообще ничего не подозревает?

      – Да откуда ж, Вадик, я знаю. Твой брат, ты и думай, может он подозревать чего, или нет.

      Мужчина согласно кивает. Докуривает, стоя у окна, растирает тлеющую сигарету в пепельнице, и убирает в карман своей рубашки, висящей на стуле.

      Когда поворачивается, то видит, что Наталья уже стоит на коленях, выгнув спину и чуть покачивая из стороны в сторону блестящими в свете из окна ягодицами. И думать ему сразу не хочется…

      Спинка кровати с гулким стуком бьётся о стену дома.

      На той же улице, где стоял этот старый, но ещё очень крепкий дом, прямо напротив него, спряталась в темноте красная «Нива».

      Егерь сидел на пассажирском сиденье, прихлёбывая из стакана термоса ещё тёплый кофе. Внутри машины табачный дым настолько густым, что ему даже пришлось приоткрыть дверцу, чтобы запустить воздух. Между колен стояла полностью снаряжённая «Сайга», чуть поблёскивающая стеклом прицела. Егерь не хотел бы пускать её в ход, но:

      Вадим был у него. Это было ясно. На мобильник он не отвечал. Дома его не было. А возле дороги, ведущей в сторону Васильевки, одиноко приткнулся его джип.

      У Егеря было очень хорошее зрение и прекрасная память. Ошибиться в том, чей силуэт, подсвеченный огнём зажигалки, он увидел в окне их с Натальей спальни, было невозможно.

      Там, где Егерь провёл большую часть молодости, про такое говорили «кысмет». Не судьба и не рок, а именно кысмет…неизбежность. Надо было послушать друзей, а он… и ведь это его брат, младший двоюродный брат…

      ***

      Город медленно засыпал. Вечер плавно и незаметно превращался в ночь, кутающую всё вокруг в тёмное и густое одеяло.

      Люди, почти шестьдесят тысяч, живших в нём, были разными. Добрыми, злыми, скучными, весёлыми, расстроенными и довольными. Они просто жили, идя своей дорогой вперёд, не думая о том, что для выбора времени у них не осталось…

      Обычно слегка красноватое, от зарева факелов, небо, на севере неожиданно резко окрасилось в ярко-зелёный цвет.

      А ведь…

      Надя могла послушать своего Иглесиаса-Мансура, и поехать в областной центр, и остаться там на ночь, в палате той клиники, которую он предлагал ей для аборта…

      Мансур мог подумать