Сострадание к врагу. Сергей Герасимов

режиме или через гиперпространство. «Гордый» все-таки бывший военный корабль.

      – Военным кораблем он был тридцать лет назад. Вы и впрямь собираетесь отдать им струну?

      – Вначале я хочу встретиться с ними.

      На чужом корабле неожиданно вспыхнула яркая красная точка. Она быстро замигала и погасла. Затем загорелась снова. Видимо, там подавали сигнал.

      – Как видишь, они живы, – сказал Капитан. – Ну, наконец-то. Попробуем связаться с ними в радиодиапазоне, возможно, они знают, что такое радиоволны.

* * *

      Да, чужие знали, что такое радиоволны. Через четверть часа белый шум радиопомех сменился резкими отрывистыми сигналами, а еще через несколько минут искаженной, но узнаваемой человеческой речью. Скорее всего, говорил робот-переводчик, потому что вряд ли найдется живое существо, которое способно изучить чужой язык за несколько часов.

      – Рейсовый лайнер «Гордый», – сообщил Капитан, – идем курсом с Земли к облаку Оорта. Кто вы такие и как мы можем вам помочь?

      – Разрешаю стыковку, – произнес резкий мужской голос.

      – Назовите себя, – повторил Капитан. – Мы хотим вам помочь.

      – Приказываю приблизиться.

      – Именно это мы и собирались сделать. Спасибо за приглашение. Конец связи.

      Некоторое время они молчали.

      – По-моему, они уроды, – сказал Денисов. – Они что, не понимают, что мы хотим им помочь? Что за тон? Почему он думает, что может нам приказывать?

      – Возможно, это просто неточный перевод. В любом случае у нас всего два варианта: либо освободить струну, либо вступить в контакт. Предлагаю второе.

      – Они нас убьют. Никакая это ни жертва. Это и есть убийцы. Разве не так?

      – Возможно, – ответил Капитан. – Возможно, что они нас убьют, если мы состыкуемся с ними. Но мы этого не сделаем. Я полечу к ним в шлюпке. Если они убьют меня, ты просто отодвинешься подальше и не станешь освобождать струну. Если же они меня отпустят, мы освободим струну. Надеюсь, что у них хватит ума понять такой расклад сил. С того момента, как я сяду в шлюпку, мои приказы будут недействительны. Ты остаешься главным. Что бы я ни приказал тебе оттуда, не слушай меня. Возможно, у них есть способы заставить человека сказать не то, что он должен говорить.

      – Вы думаете, что они будут вас пытать?

      – Вполне вероятно. Но вряд ли они решатся меня убить: им нужна струна.

      Денисов задумался.

      – Я так не могу, – сказал он. – Я не рискую ничем, оставаясь здесь. Это нечестно, не по-мужски.

      – Зато разумно.

      – Вы ведь меня совсем не знаете. Две или три недели – это слишком мало, чтобы верить человеку. Допустим, я дам задний ход и уйду. А вы останетесь там. Об этом никто не узнает. Это ведь в моих интересах. Я с самого начала был против этого контакта. Я останусь жив и даже стану знаменит, потому что привезу кучу снимков, на которых будет настоящий корабль чужих. Между прочим, у меня не такая уж чистая биография. Серьезная судимость, восемь месяцев лагерей.

      – Знаю, – ответил Капитан, –