Синестезия. Мария Норд

меньшего размера. Под ними, чуть слева, за пределами кокона, глядя в противоположную сторону, была изображена одинокая фигурка, на которую изливался свет от парящих в коконе двух фигур. Ещё ниже, словно распределённые по одному автору известному пантеону божеств третьего мира, стояли прочие изображения людей.

      – Вот Артём, – Рита указала на одинокую фигуру. – Друг, но не более. А вот здесь, – Рита указала на квадрат со стимулом «беспокойство, страх», где был изображён стоявший на пьедестале человек, перед которым, раскинув руки, стояла женская фигура. – Её страх. И её не беспокоит чьё-то отношение к ней, она не видит преград для общения. Она боится не достичь его уровня. И это не Артём. И не отец.

      Игорь откинулся на спинку стула, заложив руки за голову и сосредоточенно глядя на рисунки.

      – А он мог заставить её совершить суицид? – предположил он.

      Рита перевела на Игоря взгляд.

      – Более чем, – произнесла она. – Она за ним шла как овечка.

      – Ну, да, – согласился Игорь, снова облокачиваясь о стол. – Так, что мы имеем? Секта, наркотики и суицид. И символизм.

      – Символизм сектам присущ, – согласилась Рита. – А какие именно символы?

      – Черенки красные, – ответил Игорь. – Ножи с красными рукоятками. И цифры в дневнике все красные. Я, правда, не совсем ещё вник в закономерности этих чисел. Если они, конечно, есть.

      – Красные цифры, – Рита снова обратилась к дневнику, внимательно рассматривая страницу за страницей. – Слушай, ты говорил, хотела увидеть мир глазами Учителя?

      – Так точно, – кивнул Игорь.

      – Ты обращал внимание, как она соединяет буквы? В нормальном и изменённом состоянии? – Рита снова открыла разворот дневника, где на одной стороне записи были сделаны чёрной, а на другой – цветными пастами. Сделанная чёрной пастой запись была относительно ровной, со стандартным правосторонним наклоном и довольно плавным соединением букв. Разве что сильное нажатие свидетельствовало о выраженном тревожном состоянии автора строк. Записи, сделанные цветными ручками, состояли из букв разного цвета и размера, с беспорядочным наклоном и почти не имели соединений.

      – Ну, да, – протянул Игорь. – Ну, так, это в состоянии «прихода».

      – Да, – энергично кивнула Рита. – Но, смотри сюда. – Рита указала на некоторые буквы, по размеру слишком выбивавшиеся из текста. – Посмотри, эти буквы как будто влепленные. И само написание – как будто какой-то ребус разгадывали. Знаешь, мне кажется, она в момент прихода не видение, а вот этот текст видела. Смотри, – Рита продолжала указывать на отдельные буквы, выделенные разными цветами. – У каждой буквы алфавита свой цвет. И они написаны не по очереди, а так, словно сначала одним цветом писали какую-то одну букву по всему листу, затем другим цветом – вторую букву, также по всему листу, не линейно. Чтобы цвет не забыть. Видишь? А теперь смотри, «С» везде красная. И здесь, и на других страницах. «М» зелёная, «Д» фиолетовая. За каждой буквой свой цвет закреплён. Это синестезия. Когда человек видит