Потерпевшие претензий не имеют. Георгий Вайнер

У вас в прокуратуре все шутники такие?

      – Все. По утрам мы поем и смеемся, как дети. Ты в город?

      – Ну да. А ты провожал?

      Я распахнул дверцу, уселся рядом с ним, и нега теплого тугого машинного воздуха, густо настоянного на хорошем табаке, захлестнула меня. За никелированной оградкой на щитке лежала пачка «Мальборо». Сенька отпустил сцепление, и его нарядный «жигуленок» с мягким подвыванием рванулся к выездному шоссе.

      – Жену в Москву отправлял, – сказал я и достал из красно-белой пачки сигарету. – Давай потянем твоих заграничных, с чужим духом…

      – Кури, кури, – благодушно разрешил Сенька. – От них кашель лучше, фирменный. А жена что, в командировку?

      – Ну, вроде бы. Учиться поехала. В Институт усовершенствования врачей…

      – Еще учиться? – удивился Сенька. – У меня последняя радость в жизни осталась: снится иногда по ночам, что пришел куда-то сдавать экзамен, как всегда, ничего не знаю, потом холодным обливаюсь, от ужаса просыпаюсь! И такое счастье охватывает – никогда никаких экзаменов больше сдавать не надо!

      – Да, Сенька, я помню, как мы в школе брали первого апреля твой дневник пугать своих родителей…

      – А вот видишь, не глупей других вырос! – весело захохотал Семен, и машина, будто пришпоренная его смехом, помчалась быстрее.

      – По-моему, много умнее, – заверил я его серьезно. – А ты что в аэропорту в такую рань делал?

      – Посылку друзьям отправлял. Хорошие люди, пусть плодами наших садов полакомятся…

      – Пусть полакомятся, – разрешил я. – А ты разве садовод?

      – Почему садовод? – удивился Сенька. – Я директор конторы по ремонту квартир…

      – А откуда же у тебя плоды садов?

      – Ты что, Борь, без головы? Иди на рынок, там только птичьего молока нет…

      – Да, наверное… Я вообще думал, что, если друзьям такого головастого парня понадобится птичье молоко, ты и его где-нибудь надоишь…

      – Пока не просили, – скромно пожал плечами Сенька. – Понадобится – найдем…

      Сенька ткнул пальцем в кнопку магнитофона под щитком, и кабину, как аэростат, распер музыкально-пронзительный крик Глории Гейнор.

      – А сигареты у тебя хорошие, – заметил я. – Где достаешь?

      – Тут… в одном месте… неподалеку, – сделал неопределенный жест Сенька. – А ты помнишь, как мы на железнодорожном разъезде чинарики подбирали?

      – Да, вдоль полотна всегда валялись окурки. У тебя был шикарный портсигар – банка из-под монпансье. А у меня…

      – …жестянка из-под зубного порошка «Новость»! – радостно всколыхнулся Сенька и растроганно-грустно добавил: – Сколько вместе прожили, а теперь годами не видимся…

      – Мой прокурор говорит, что в наше время могут дружить между собой только люди, которые вместе живут или вместе работают…

      – Очень правильно говорит твой прокурор! – серьезно согласился Сенька, а потом засмеялся: – Слушай, Борь, не можешь потолковать с ним – он меня не возьмет к вам? Будем вместе работать