Каменная пациентка. Эрин Келли

этого объяснить Сэму, и поэтому просто говорю:

      – Джесс ходит пить в «Корону».

      – А-а… – Сэм отпускает тормоз. Я познакомила его с Джессом, в духе правила: «Держи на виду то, что прячешь». Это оказалось не очень хорошей идеей. Каждый из них имел четкие качества, которых недоставало другому, и это вызывало у обоих чувство неполноценности. Даже если бы у Джесса завелись деньги, ему никогда не удалось бы обрести спокойной социальной уверенности Сэма; а Сэм никогда не смог бы пользоваться таким успехом у женщин.

      Мы проезжаем Мэйн-стрит и дом, в котором я росла. Две комнаты вверху, две внизу, вход прямо с улицы. Дальше по правой стороне военный мемориал, впечатляющий своими выдающимися размерами для такого маленького городка. Ранние маки уже показались у его основания. Магазин «Ко-оп», наполовину закрытый ставнями, библиотека с темными окнами.

      Минутой позже Сэм медленно проезжает мимо дома Колетты из красного кирпича. Машина Брайана припаркована на улице, отдыхая между долгими поездками к электростанции на побережье. Свет в гостиной выключен. Это означает, что мама спит.

      Если у Колетты и ее семьи выдался вечерок для себя, то последнее, что я хочу сделать – это вторгаться к ним. Я качаю головой. «Не на пустой желудок».

      – Я думал о покупке одного из этих, но предлагались к продаже только абсолютные развалины, а типовой я не хотел, – говорит Сэм, кивая на очередную линию небольших террасных коттеджей. – По-моему, они очаровательны, хотя…

      – Полагаю, это так. – В конце концов, такие ушли бы по цене под миллион в нашей части Ислингтона, где подобные коттеджи и даже дома, перестроенные из бывших конюшен, в большом почете.

      Здесь они стоили бы, возможно, где-то восьмую часть от этой суммы. Их строили для работников больницы в 1870-е годы. Целыми поколениями семьи работали там. Это была большая больница, построенная для обслуживания всего региона. Когда Назарет закрыли, ничто не смогло заменить те рабочие места; туристический бизнес, который должен был сюда прийти, не сумел сыграть важной роли после скандала с Канниффи. Лондонская мода иметь второй дом в сельской местности так и не достигла Настеда. Причина, по которой джентрификация прошла мимо нас, – застройка, окружающая викторианские коттеджи с трех сторон. Бетонные коробки для персонала, наспех раскиданные кое-как в 1950-х годах, когда больница оказалась настолько переполненной, что пришлось превратить жилые помещения для медсестер в дополнительные палаты. Построенные в расчете на расширение штата, которого так и не случилось. Местные жители все еще называли их «новыми» домами, шестьдесят лет спустя. Там низкие потолки и маленькая площадь. Они теплые и не вызовут больших проблем в обозримом будущем, но не в силах привлечь сюда иногородних. Даже когда они станут совсем старыми – старомодными они не станут.

      – Что насчет этого заведения? – спрашивает Сэм, указывая на вывеску «Социал», под которой в зеркальных окнах сияет свет. – Мы могли бы взять… суши, может