Жизнь на гранях миров. Елена Черкашина

улыбалась и не заметила, как их руки соединились, и мягкое, естественное «ты» несколько раз сорвалось с её губ, переводя отношения в совсем другую плоскость, где тайной была не загадочная материализация и даже не переход по мирам. Тайной были они сами. Она сидела на самом краешке кровати и крепко держала его ладонь, и почему-то не было смущения и неудобства, а было очень хорошо, будто просыпаться утром в одном доме так привычно…

      – Ну что ж, моя путешественница, пойдём пить кофе. А заодно и смоем турецкую грязь, – бормотал Игорь, слезая с кровати и развязывая кроссовки.

      – Почему турецкую?

      – А какую же? Они то ли на турок, то ли на чингисханцев похожи. Я не силён в антропологии. Ну вот, а теперь можно надеть домашние шлёпанцы.

      С ним было легко, так легко! Света помогла напечь блинов, разлила кофе и радовалась, радовалась каждому мгновению, только маленькая печаль лёгкой струёй пронзала грудь: почему же я подвела его? Почему не смогла идти за ним в этот загадочный заоблачный мир?

      На работу ехали молча, она лишь тихо взглядывала в его лицо. Расстались перед дверью в отделение.

      – Можно мне попробовать ещё раз? – спросила Светлана.

      – Не боишься?

      – Боюсь. Но попробую. Ты же возьмёшь меня с собой?

      Тайна! Глаза – это тайна! Где словам угнаться за ними?

      – Конечно, возьму…

      – Хорошо.

      – Что? Что случилось?

      – Девушка не поднялась.

      – Почему?

      – Страх.

      – А, страх! Вечный тормоз души человеческой! Но она поверила?

      – Да. И была готова подняться, но глубокая внутренняя боязнь стать соучастницей нового, неизведанного, войти в другую реальность помешала ей, и она так и не преодолела барьеры пространства. Миры сомкнулись и не дали ей пройти.

      – Конечно, ведь свободу духу даёт только отвага… Помогите ей. Нужно, чтобы она поднялась, иначе её душа так и останется навсегда прикованной к земле.

      Вечер наступил с глухими облаками, заполонившими небо, и чувством чего-то прекрасного, что вот-вот должно совершиться.

      – А дождь не помешает? – спросила Света, оглядывая мощную тучу, нависшую над городом.

      Они уже подъезжали к дому, и Игорь тщательно осматривался, ища парковку.

      – Нет, ни дождь, ни ветер, ни снег. Погода не имеет значения.

      – А что имеет?

      – Думаю, готовность, состояние духа. Об этом сказал Адамар. Это их полководец, – пояснил. – Он открыл мне однажды, что поднимается тот, кто очень хочет лечить, помогать, и что такой человек притягивается мирами, где в нём нуждаются.

      Света задумалась. Ей на мгновение представились сотни людей, нуждающихся в помощи: раненые, больные. А врач – только один, и медсестра лишь одна. «Сегодня я поднимусь! – вдруг резко и крепко подумала она. – И мне не помешает ни дождь, ни ветер, ни вся эта зыбкость во мне!» Вслед за тем стало очень легко, будто решимость что-то изменила в