Начинай со своего дома. Екатерина Береславцева

природы с крючка и натянула на свою голову. Так, где тут зеркало? Ага, вот же оно, между окнами. Подхватив по дороге ещё какую-то переливающуюся ткань, я бросилась к своему отражению.

      – Мамочки, какая красота! – выдохнула я в восхищении.

      На меня смотрела госпожа Осень, одетая в самый лучший свой наряд. Яркие листья, освобождённые от заточения, волнами упали вниз, заструились по моим плечам, слились воедино с распущенными волосами; ткань, захваченная по пути и оказавшаяся изменчиво-зелёной с багряными оттенками, шёлковой травой обтянула мою фигуру, и глаза, ещё недавно казавшиеся мне тусклыми и серыми, вдруг засинели пронзительным осенним небом.

      – Была бы мужиком, втюрилась бы сразу в такую женщину! Это же надо, как одежда человека меняет!

      Я крутилась перед зеркалом и так и эдак, то боком повернусь, то голову назад откину – красотища, да и только! Жаль, на улицу в таком наряде не выйти, а то бы точно все мужики шеи посворачивали, на меня оглядываясь. Представив эту заманчивую картинку, я заливисто рассмеялась и стала кружиться, подняв в сторону руки.

      Крутится, вертится шарф голубой,

            крутится, вертится над головой,

            крутится, вертится, хочет упасть,

            кавалер барышню хочет украсть! –

      запела я во весь голос, совершенно позабыв, где нахожусь.

      Ласковое солнце светило прямо в высокие окна мастерской, сама я чувствовала себя неотразимой красавицей, барышней из весёлой песенки, а своего вчерашнего знакомого представляла не иначе как красным молодцем, жаждущим вести под венец эту чудную девушку. Зелёная ткань соскользнула с моих плеч, я её молниеносно подхватила и, подняв над собой, как шарф из песни, продолжала залихватский танец.

      Где эта улица, где этот дом,

      где эта барышня, что я влюблён,

      вот эта улица, вот этот дом

      вот эта барышня, что я влюблён!

      Мне было очень весело. И, как оказалось, не только мне. Притопывая в такт незамысловатой песенки, я лихо развернулась на носочках и… наткнулась взглядом на глаза господина Серебрякова. Глаза человека, который изо всех сил сдерживает рвущийся наружу смех. Увидев, что я, наконец, его заметила, он расхохотался громко и совершенно по-детски.

      – Ой, – только и смогла сказать я, пятясь назад и закрывая зелёной тряпкой своё красное лицо.

      Господи, какая же я идиотка! Теперь этот красавчик вообще перестанет воспринимать меня всерьёз. Я готова была провалиться от стыда сквозь этот дощатый пол.

      Серебряков, наконец, отсмеялся и, вытирая слёзы с глаз, пару раз всхлипнул.

      – Сашенька, я вас сначала не узнал! Думал, сказочная фея посетила мою мастерскую…

      – А это оказалась я, маленькое привидение из Вазастана, – буркнула я, – в меру упитанная девушка в самом соку.

      – Наговариваете на себя! Кстати, вам очень идёт этот головной убор.

      – Поэтому вы так надо мной смеялись? – фыркнула я и, стянув с себя пресловутую шляпку, повесила её на