Ясновидящая. Яков Шелль

лежала, считала до ста, до тысячи, снова засыпала и вскоре снова просыпалась. В этих тревожных просыпаниях и новых засыпаниях прошла ночь. Встала рано, чувствовала, что уже не заснет, надо было заниматься делами, но для дел не хватало утренней бодрости и свежести. Стала, что называется, маяться, ходить по комнате, думать. Потом садилась к столу, и пила чай. Наконец, пришла пора собираться в бюро, где была назначена встреча с новым клиентом.

      Сегодня на прием у нее был записан некто Викторов, Сергей Львович. И он позвонил в дверь ровно в 10:30, как и было ему назначено. Пунктуальность говорила о том, что он врач. Вошел крупный мужчина, совершенно лысый, с крупным носом, но живыми, умными, маленькими глазами под мохнатыми бровями.

      Яна предложила ему сесть и спросила, что он хотел бы выпить: чай, кофе, сок.

      – Кофе, если можно, крепкий, с молоком.

      Крепкий кофе с молоком, но без сахара пьют люди с уравновешенной психикой, для которых главное – душевное спокойствие, и его они оберегают пуще ока. Они уходят от всего опасного, неясного, неопределенного. Они любят уверенность, здравый смысл и тишину. Они никогда не станут заниматься бизнесом – этой стихией неопределенности, риска и болезней. Они становятся врачами, набивают себя знаниями и никогда не рискуют ставить диагноз, неподтвержденный обследованиями и анализами.

      Люди, пьющие кофе без молока, но с сахаром, это другие люди. А без сахара – тем более.

      – Все началось с того, что у меня умер пациент, – начал он и снова покачал головой, словно, не веря все еще в произошедшее, – я до сих пор не могу успокоиться; этот случай стоит у меня перед глазами; не пойму, что произошло, почему он умер, я все сделал правильно, это могут подтвердить и сестры, бывшие на операции, и коллеги, которым я показывал рентгеновские снимки и план операции. Было все безупречно, по плану, была удачная операция, тем более она была не из самых сложных, я таких операций провел более десятка за мою врачебную жизнь. Но тем более мне было странно, отчего мог пациент умереть? Я убежден, не от моего вмешательства в его организм, но других причин я не вижу и до сих пор переживаю, не нахожу покой…

      – Когда он умер, если не на столе?

      – Пока его везли в палату, привезли мертвым.

      – То есть по дороге от операционной к палате?

      – Верно.

      – Кто его вез?

      – Всегда это делают операционные сестры, всегда одни и те же.

      – А что говорит патологоанатом?

      – Он нашел только сильно поврежденные почки, печень и поджелудочную железу, – ответил врач.

      – Причиной повреждения этих важнейших органов явилось отравление, верно? – спросила Яна.

      – Нет. Отравление ядом токсикологическая экспертиза не подтвердила. Если только был яд быстрого разрушения.

      – Правильно. Яд быстрого разрушения. Это и есть причина смерти Вашего пациента! – сказала Яна, наблюдая за руками клиента. Они были могучими, поросшими черной шерстью, но спокойные, уверенные; они как бы каждым движением мускулов подтверждали слова врача.

      – Я тоже стал так думать? – согласился врач.

      – Яд подсыпался живому человеку небольшими дозами,