Маковые поля. Кирилл Шпак

быть полным идиотом, надеясь, что Джимми Крэй не достанет тебя, если ты обул его на десять тысяч. Даже знать не хочу, что с ним сделали.

      В Стартауне гремело празднество. Все увеселительные заведения были до отвала забиты посетителями, от чего к концу дня получили колоссальную прибыль. Не осталась в стороне и лавка Дэвиса, находившаяся неподалеку от центра города и имевшая весьма привлекательную вывеску. Сам же Уильям был довольно угрюм в этот, подобный Рождеству, но гораздо более пошлому, греховному и в разы менее богоугодному, праздник. Впрочем, таковым он был уже с полтора десятка лет. Сначала война оставила на нем свой отпечаток, следом – смерть отца, а затем старуха с косой, извечно смотрящая из-за плеча подоспела и к его матери…

      Словом, всяческого рода веселья он не любил и предпочитал держаться особняком от всего того пьяного люда, вышедшего на улицы, дабы отметить день начала лета за стаканом… кхм… точнее сказать, бутылкой, а еще точнее – десятком бутылок виски. Прямо сейчас Уильям по своему прямому обыкновению стоял на пороге салуна, покуривая трубку и выпуская в кристально чистый слегка прохладный воздух тонкие струйки чернеющего дымка. Из здания доносились крики и музыка, смех. Пианист настойчиво долбил своими пальцами по клавишам, что, судя по всему, вызывало у посетителей восторг, доходящий порой до крайнего и искреннего хохота.

      Уильям же чувствовал лишь боль в голове, улавливая малейшие музыкальные вибрации человека, сидящего в трактире за инструментом. «Идиот… он едва попадает по нотам.» – говорил порой сам себе Дэвис, пытаясь хоть на чем-то в тот момент сосредоточиться. Увы, выходило у него это не очень хорошо. А пианист и впрямь по нотам попадал не всегда – сам он, пускай и был на рабочем месте, выпил уже, пожалуй, одну, а может и полторы бутылки весьма забористого шотландского виски.

      Вдруг, где-то в левом ухе Дэвису послышался скрип пендельтюра, что заставило его обернуться – из здания вышла парочка: довольно галантный и аристократичный, седеющий мужчина и несуразный азиат, начавший вдруг говорить, по-видимому, с боссом на китайском, кой Дэвис вполне неплохо отличал от несметного количества прочих азиатских языков. Пару мгновений он пытался вглядеться в лицо главного среди этих двоих. Уильяму казалось, что он видел его в городе пару раз, однако он прекрасно понимал, что тот человек в Стартауне новенький.

      – Маккиннон – жалкий трус и тот еще пройдоха, – бесцеремонно и, пожалуй, весьма невежливо вклинился в диалог Дэвис, – Однако, боюсь, вы должны отдать ему должное: обмануть ему все же удалось немного большее количество людей, чем вам.

      Гарретт даже растерялся от такого неожиданного вмешательства в их с Лао диалог и с пол минуты разглядывал мужчину. Вот так вот, без соблюдения каких-либо манер он взял и вклинился в беседу! Да что же это за город то такой?! Никакого тебе «простите что вмешиваюсь» или «простите, я услышал ваш разговор». А потом ещё эти южане что-то говорят про