Горький вкус страсти. Татьяна Морозова

ваша? – он кладет свою крепкую руку на мой рюкзачок в цветочках и с вопросительным знаком в своих голубых глазах смотрит на меня. – Эта?

      Нет, не так. С вопросительным знаком в своих глазах цвета моря… В своих глазах цвета ультрамарина… В своих глазах цвета лазури…

      Я и не видела еще таких глаз. Я зажмуриваюсь. Все. Мне – хана…

      Потом открываю глаза.

      До чего же дурацкая ситуация…

      А он ведь все стоит напротив меня, смотрит на меня и ждет ответа, и, похоже, его красиво очерченные губы уже начинает трогать кривоватая ухмылка.

      – Я все еще здесь. И жду вашего ответа, – ухмыляется.

      Я злюсь на себя. Нельзя же быть такой размазней. Похоже, он считывает с меня, как с раскрытого букваря. Видит, как он действует на меня.

      В ответ только киваю, да, мол, «моя», потому что в горле вдруг пересохло и сказать уже ничего не могу.

      Он разворачивается ко мне спиной и ловко снимает сумку с верхней полки. Я смотрю на него и мне определенно нравится то, что я вижу. Оооочень нравится.

      Я вижу обтянутую темной футболкой отлично сложенную спину, крепкие фактурные бицепсы. Я скольжу взглядом ниже и замираю, закусив губу. Да… Он просто великолепен… Нельзя быть, в самом деле, таким великолепным.

      И он, конечно, все прекрасно о себе знает. О том, что все на него кидаются всегда. Что и я вот – тоже не исключение из общего потока жаждущих великолепного тела женщин. Да… Очередь, думаю, большая.

      Кто последний? Я за вами! Я могу встать в очередь и подождать. Я – не гордая! Хотя, конечно, я очень даже гордая, но не сегодня. Но не с ним.

      Он протягивает мне мой рюкзачок и смотрит на меня…

      Протягивает мне сумку и смотрит на меня с лукавой усмешкой в своих до невозможности голубых глазах. А я вместе с волнами уношусь в лазурь моря, летаю вместе с ветром и чайками над его бескрайней до самого горизонта синью.

      А еще я чувствую, как по шее вверх ползет румянец, и ощущаю жаркое волнение сначала в груди, а потом и ниже. Мое разливающееся смятение прерывает голос с галерки.

      – Пашенька, – слышу я. Это его спутница решила напомнить о себе. – Достань мне, пожалуйста…

      Дальше я уже не слышу ни-че-го. Ее голос растаял где-то вдали, а я все смотрю на него.

      Пашенька, значит…

      Я стою и таращусь на его выпуклые и идеальные грудные мышцы, которые не в силах скрыть футболка.Смотрю на маленького зеленого крокодильчика с распахнутой пастью, равномерно поднимающегося и опускающегося в такт его дыханию. И мысли всякие в голову лезут. Пошлые такие мысли. Неправильные.

      Горячо, Кира, очень горячо…

      Он хищно улыбается мне (похоже, просек, красавчик, что со мной происходит), демонстрируя свою ямочку на правой щеке.

      Стоп! Так нечестно! И ямочка у него еще! Нельзя же быть таким идеальным, в самом деле!

      Опасно, очень опасно!

      – Пашенька… – немного напряженно, но совершенно нетребовательно еще раз мурлычет красотка.

      Он и ухом