Заоблачный Царьград. Владимир Ераносян

кувшин разбился на палубе, и обитатели злополучной челны нырнули в воду.

      Стало ясно одно: переполох вызван побегом узников из Башни Молчания. Расстояние до ладьи Игоря и Свенельда было внушительным. Однако, страже ничто не мешало снарядить лодки и обыскать судно за судном не только на пристани, но и в заливе.

      Беглецы, старый монах-черноризник и девушка с красивым лицом и огромными глазами, с нескрываемой тревогой смотрели на берег с палубы приютившего их варяжского драккара, и по их молчаливым взглядам варягам сразу стало понятно, что вся это возня у «Террариума» и на крепостных стенах Итиля касается именно их.

      – Поднимите парус… – взмолился монах, и уходите, пока есть шанс… Они ищут нас, меня и царевну.

      – Почему мы должны спасать двух оборванных христиан. Не лучше ли их обменять на наших братьев! – злобно прошипел Свенельд.

      Игорь согласился бы с воеводой, но только в одном случае – если бы сам предложил обмен. Молодой княжич уже вошел в раж, проявляя характер своего легендарного отца, и он отдал другой приказ кормчему:

      – 

      Поднять парус! Мы идем домой!

      Свенельд ринулся к Игорю, не стерпев такой обиды, но путь воеводе преградили ратники. Все обменялись недвусмысленными взглядами, но все обошлось без кровопролития. Кормчий уже выполнил приказ. Якорь подняли, и ветер подхватил судно, задувая против течения в полосатый парус.

      – Мы бы ничего не добились, если бы затеяли обмен. Они унизили бы нас еще раз…– произнес Игорь, стоя на носу ладьи и устремляя свой взор вперед, – Они не выдали бы нам наших братьев, а нас в довесок обвинили бы в том, что именно мы устроили побег черноризника и царевны.

      – Возможно, ты прав, – уже примирительно вставил Свенельд, увидевший, что его авторитет в этой ладье основательно подорван и не стоит испытывать судьбу лишний раз, – Но с чего ты взял, что эта оборванка царевна?

      Княжич посмотрел на беглянку, потом на монаха, улыбнулся и сказал:

      – 

      Она царевна.

      Монах Фотий, уловив этот взгляд, сделал для себя не самые утешительные выводы. Случай привел его в ладью варягов, а этих неисправимых язычников Фотий недолюбливал, считая их не лучшей компанией. Никакие они не купцы, а воины. В доспехах и при мечах.

      Да, случай и Божье проведение допустили невероятное. Он и юная царевна, были спасены, и немалую роль в их спасении сыграли ничего не подозревающие варяги. Однако, удача имеет странную особенность оборачиваться бедой…

      Что ожидало их в землях дикарей, имеющих славу отважных воинов и безжалостных наемников? Он вдруг вспомнил себя до гонений в облике Патриарха Империи, вспомнил внезапное появление варяжского флота, оказавшегося средь бела дня перед крепостью со стороны залива. Там, у воды стены были не так высоки, как со стороны суши. Осада могла закончиться взятием города, тем более ни императора, ни сколько-нибудь значимых военачальников в столице не было.

      Тогда столицу спасло чудо. Он опустил мафорий* Богородицы в воду, и русы ушли