Восемь трупов под килем. Фридрих Незнанский

я и не претендую», – подумал Турецкий.

      – Итак, вчера вечером в двадцать три часа сорок минут по местному времени яхта «Антигона» отошла от пирса в районе Медянки. Столь позднее время отплытия обусловлено тем, что кое-кому из моих гостей не хватает собранности и дисциплинированности. В десять вечера с яхты на причал был переброшен трап, а через полтора часа убран. В данный промежуток времени вы, очевидно, и попали на яхту. Матросам Глотову и Шорохову вменялось в обязанность следить за трапом, но они не уследили. В текущий момент эти парни здесь не присутствуют, выполняют свои обязанности, но с ними уже поговорили. Они уверяют, что ничего такого не видели. Показания нуждаются в проверке, но, думаю, с этим не горит. Куда важнее другое. Намечался банальный уикенд, отдых, два дня бездумного ничегонеделания в компании друга, родственников и семьи делового партнера, с которым нас много лет связывают приятельские отношения… Оленька, ты уверена, что с тобой все в порядке и ты хочешь здесь сидеть?

      Женщина не сразу поняла, что к ней обращаются. Супругу пришлось наклониться, что-то шепнуть на ухо. Она вздрогнула, подняла на Голицына пустые глаза. Голицын повторил вопрос. Женщина равнодушно пожала плечами.

      – Какая мне разница, где сидеть… – Словно ветерок прошелестел по стенам и вылетел в открытую дверь.

      – Хорошо, – сочувственно кивнул Голицын, – займемся представлением присутствующих. Моя жена Ирина.

      Женщина уже избавилась от своей соломенной шляпки. Без головного убора ей было гораздо лучше. Она заметно волновалась – подвижное лицо отражало то беспокойство, то страх, то какую-то нелепую обреченность. У нее не все в порядке было с нервами, хотя она старалась выглядеть спокойной. Женщина была достаточно привлекательной. Овальное лицо, пепельные волосы, красиво обрамляющие голову, трогательная ямочка на щеке. Она быстро взглянула на Турецкого и кивнула.

      – Ириша нервничает, – прокомментировал Голицын, – но это именно то, что сейчас делаем все мы. Лаврушин Иван Максимович, мой родной брат. Он старше меня на восемь лет.

      Морщинистый мужчина отрывисто кивнул и спрятал от Турецкого глаза.

      – Ольга Андреевна Лаврушина – его супруга.

      До женщины снова не дошло. Мужчина прошептал ей что-то ухо, она устремила сквозь Турецкого водянистый взор. Он невольно подумал, что лучше бы она вернула на глаза свои черные очки – в помещении сразу бы стало уютнее. Такое ощущение, что вместе с живыми в кают-компании присутствует покойник.

      – Николай, о безвременной кончине которого мы все скорбим, был ее сыном.

      «Видимо, не все скорбят, – подумал Турецкий. – В противном случае, его не настигла бы безвременная кончина».

      – Мой брат Иван – отчим Николая. Когда он женился на Ольге Андреевне, Николаю было шесть лет.

      – Я давно уже забыл, что он мне не родной, – пробормотал Лаврушин. – Он был мне настоящим сыном…

      – Иван Максимович занимается мелким бизнесом в Дагомысе, – продолжал Голицын, – Ольга