Рассказы и новеллы из цикла «Личный и духовный опыт». Александр Борисович Гайворонский

и прощения. Я подхожу к каждому фантому, смотрю в глаза и молю о прощении… Жаль, что в действительности такого вагона нет. Меня все простили, кроме одного человека. Кроме одного. Он давно умер, и в том моя вина…

         Вновь рассказчик умолк. И вопросов к нему ни у кого не было. Только чего-то все же не хватало в цепочке описанных событий, и Александр заговорил вновь, словно искал этого недостающего звена.

      – Много воды утекло. Я никогда всерьез не задумывался о Дасможе. Я не знаю, кто это или что. С просьбами к нему больше не обращаюсь. Наверное, серьезных поводов больше нет. Или пока нет. А еще боюсь, что Друг бросил меня, непутевого. Лишь иногда мысленно проговариваю, да и то почти механически, свое заклинание по ночам, если мне не спится: «Я верю тебе, Дасмож, я помню о тебе всегда, да сбудется мое желание!» И засыпаю.

         Но в душе моей присутствует твердая убежденность, что однажды мы встретимся вновь. Кажется, об этом тоже, помимо всего прочего, шла речь в нашей первой беседе, подробности которой не сохранила детская память. И когда встреча состоится, я узнаю наконец, что это за явление – Дасмож. Наверное, что-то очень личное и, одновременно, вселенское. Когда мы задумчиво рассматриваем на фоне голубого неба движущиеся облака, то их причудливые комбинации совместно с нашей фантазией иногда порождают совершенно неповторимые картины… Будто кто-то заключает с нами некий тайный и очень интимный союз. Но небо от этого не перестает быть общим для всех. Оно бесконечно.

         – Я знаю этого человека, – поднялся со стула один из присутствующих и направился к рассказчику. – Он равен нам.

         Рассказчик вскинул голову, внимательно и долго разглядывал подошедшего к нему мужчину, отшатнулся, тихо ахнув, и прикрыл веки, из-под которых блеснула слеза.

         Казалось, что все облегченно вздохнули. Никто не смел выступать в качестве судьи, кроме разве что жертвы злодейства давних-давних лет. Комната мудра, случайностей в ней не бывает. Если кто-то стремится в нее попасть, значит, там его ждут.

         – Спасибо, – прошептал Александр и бессильно опустился на колени, одной рукой опершись о длинную тесаную лавку. А, может быть, скамью для подсудимых…

      И снился нам с Саввой сон

      Как грустно, туманно кругом,

      Тосклив, безотраден мой путь,

      А прошлое кажется сном,

      Томит наболевшую грудь…

      – Савва пришёл! – радостно воскликнул один из присутствующих и выступил вперёд, навстречу грузноватому человеку с седой, коротко стриженой головой. Умные и немного лукавые глаза оглядели присутствующих. Во всей внешности пожилого,  относительно других, мужчины просматривалась интеллигентность, некая породистость и бывалость. Недельная небритость только добавляла шарма. Он стоял, опираясь на массивную палку с резным набалдашником и склонив голову на бок. Ни тени замешательства, ни удивления, ни вопроса на спокойном и обаятельном лице. Видимо, гордый нрав не позволял