Искушение. Сергей Герасимов

стены стояли кадки с цветами и вяло прыгали птицы в клетках. Птицы были мелкими и разноцветными. Таких в природе не бывает, – подумал Юлиан Мюри и рассердился сам на себя за эту глупую мысль.

      – Ну как там ваш Бог? – он обратился к своему соседу по палате. Этого человека постигло странное несчастье – в его загородный домик ударила одна из последних осенних молний. Домик сгорел дотла. Человек – его звали Яков и он был еврей – сильно обгорел. Кажется, это событие слегка повредило его разум. Яков уверовал в Господа и теперь постоянно молился, вымаливая прощение у создателя. Странная причуда – если рассуждать логически, то это создатель должен просить прощения за свои поступки.

      – Ну как там ваш Бог? – спросил Юлиан Мюри, – вы все еще верите в его справедливость?

      – Больше, чем когда-либо, молодой человек, – ответил Яков.

      – Бросьте называть меня молодым человеком. Я не настолько младше вас.

      Яков не обиделся. Он вообще не обижался ни на что. Такие люди всегда выводят из равновесия. На них всегда хочется сорвать зло.

      Черт возьми, подумал Юлиан Мюри, этот человек раздражает меня все больше. Раздражает своим смирением, своей извращенной логикой, своей красивой молодой женой, которая приходит каждый день и, кажется, его любит. Раздражает тем, что у него есть дом, есть деньги, тем, что у меня ничего этого нет. С этим ничего не поделать.

      – Извините меня, я не хотел, – сказал Яков.

      – А я хотел, – сказал Юлиан Мюри, – хотел продолжить наш теологический спор. После того, что я видел, я точно знаю, что справедливости нет. Если ваш Бог существует, то он озабочен чем угодно, но только не справедливостью. Вы должны знать это так же хорошо, как и я.

      – Но он оставил в живых и вас, и меня.

      – Я не просил его об этом, – сказал Юлиан Мюри, – пусть бы лучше он совсем не вмешивался в мою жизнь. Такая справедливость – это справедливость уличного грабителя, который, обобрав и избив жертву, оставляет ей деньги на проезд в метро. Разве не так?

      – Любое наказание это наказание за грехи, – сказал Яков.

      – Конечно же, за грехи. Этими словами можно оправдать все, что угодно. У вас что, было так много грехов, чтобы вы заслужили полусожжение живьем?

      – Да, я вполне заслужил наказание.

      – Как бы не так, – сказал Юлиан Мюри, – в вас говорит гордыня. Нет такого греха, за который можно так жестоко наказывать. Может быть, вы в детстве воровали конфеты со стола или в молодости переспали с чужой женой, или десять лет не ходили в церковь. Не думаю, чтобы такой человек, как вы, был способен на больший грех. Да и я не великий грешник.

      – Но ему виднее.

      – ЕМУ? Да, виднее, и вольнее издеваться над своими созданиями. Просто так. Ведь так бывает?

      – Так не бывает, – ответил Яков. – Просто так не бывает.

      – А вот вы мне не нравитесь просто так, – сказал Юлиан Мюри, – и я уверен, что это без всякой причины. Просто так. И я мог бы вам сделать любую гадость – просто так. А я слеплен по образу и подобию