Владлак. Сага о любви и таинственном проклятье. Иван Эрфольг

ельской системе Ridero

      Рожденный с проклятьем – изгнанник в пути,

      Идущий по жизни… А что впереди?

      Помеченный Тьмою, с клеймом на судьбе.

      Готов к испытаньям и тяжкой борьбе…

      Он с первого шага бежит в никуда.

      Ему не преграда огонь и вода.

      Большим добрым сердцем он видит свой путь

      Оно лишь подскажет, когда повернуть.

      Двуликий, как меч в борьбе света и тьмы.

      Он станет ответом на голос мольбы.

      Неважно, в чем сила: в руке иль клыках…

      Судьба человека у волка в глазах.

                                      * * *

      …Мрак окутывал плотный зимний лес.

      Дыхание страха. Хруст корки снега под лапами. Оканье старой совы.

      И вот поляна, на ней невысокий холм. Волчонок поднялся на него, посмотрел вверх на большой ярко-красный полумесяц и, не видя в этом никакого смысла, вскинув морду, завыл. Через несколько секунд далеко из-за горизонта послышался точно такой же вой.

      – Значит, я не один… – подумал волчонок…

      1. Ведьма

      Зима в этом году была на редкость лютая. Не во всех домах и печи справлялись. Кузьмарь, стараясь не замечать мороза, выбежал из избы за дровами. Облезлый пес выскочил из будки в надежде схватить Кузьмаря за штаны, но цепь сделала свое дело, и Лузика развернуло хвостом вперед. Так происходило всегда, но Кузьмарь все равно вздрогнул и выругался:

      – Тьфу ты! Черт цепной! До смерти напугал…

      Кузьмарь уже было взял дрова и хотел идти домой, как вдруг услышал крики. «Что это, кому неймется в такую погоду?» – подумал Кузьмарь и направился на голоса…

      – Сжечь ведьму! Смерть нечистой! – слышалось из толпы, – канися нашего порчей своею хотела…

      Понял Кузьмарь, что люд на площадь стекается и к самосуду дело идет.

      «Знать, надо за канисем бежать!» – подумал он, бросил дрова и, подвязав под нос шарф, пошел к центру города…

      Дом канися Антвея был славно сколочен, через замерзшие окна виднелся свет лампадки.

      «Авось потушить забыли», – подумал Кузьмарь и, открыв калитку, направился к двери.

      Три раза постучал, но никто не ответил. Тогда Кузьмарь снял варежки и стал греть ладони дыханием, а потом прижал их к окну, дабы разморозить его краешек и заглянуть внутрь.

      Темно-серые клубы дыма ходили по дому канися. Кузьмарь испугался, дыхание его участилось.

      – Что же делать? Как быть-то? – в растерянности произнес Кузьмарь. И дела странные творились, и в дом канисенский врываться не пристало. На удачу мимо проходил Алошка, кузнецкий сын.

      – Дед Кузьмарь, ты чего возле дома канисенского забыл-то? – спросил Алошка, подходя к калитке.

      – Да вот, Лошка, пришел канися повидать и совета спросить, а у него дым черный в доме, – ответил Кузьмарь, показывая на окно.

      – Как же дым? А ну, отойди! – сказал Алошка и побежал к окну.

      Посмотрев, он увидел то же, что и Кузьмарь. Отпрянул назад, спрятал руку в рукав и с размаха ударил по стеклу. Через разбитое окно вытекал смоляной, черный дым и начинал окутывать канисенский дом. Алошка был малым крепким и плечистым, весь в отца. Он схватился за раму и прыгнул в окно. Едва ему удалось открыть изнутри дверной засов, как неведомая сила выкинула его из дома.

      Народ, минуту назад кричавший на площади, обернулся в сторону центра и побежал к дому канися. Увиденное ими не забудется никогда…

      Дым из канисенского дома взлетел вверх над крыльцом и осел возле изгороди. В образовавшемся кольце соткался образ девушки в платке и сорочке.

      – Во имя Святителя и высших сил… Изыди! – повторял приближавшийся к дому поп Фирипп.

      Услышав это, девушка из пепла и дыма сняла платок и мигом обернулась змеей; зашипела и после крестного знамения Фириппа растворилась в воздухе, потушив огонь во всех домах городища.

      Люд застыл, несколько секунд никто не мог пошевелиться.

      – А где же канись наш?! – крикнул Кузьмарь и побежал в дом.

      Мужики направились за ним, пробежали по комнатам и нашли бездыханное тело Антвея.

      – Умер канисюшка наш… – сказал кто-то из толпы.

      – Из дома его нужно вытащить, – сказал Фирипп, – помогите!

      Мужики вынесли из дому канися, его жену, дочь и ждали Фириппа. Старый поп упал на колени и начал молиться:

      – Господи… Силы небес! Не вели на нас кару посылать и избави нас от темного…

      После этих слов выглянуло солнце. Небо из серого и безжизненного превратилось в золотистое покрывало. Примерно в это же время народ, терпеливо ждавший исхода, услышал тяжелый кашель канися, глубокий вздох его жены Орьги и дочки Ратеньки.

      – Святитель