Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести. Андрей Кокоулин

прохрипела фигура, прикурив и выдохнув табачный дым. – Упустила свое счастье?

      – Вы не Юрчик, – прошептала Настя.

      Глаза сверкнули сквозь дым.

      – А если он?

      – Нет, вы кто-то другой.

      – Дура, – сказала фигура и отвернулась к окну.

      Лицо ее так и не удалось разглядеть. А затылок… Что затылок? Обычный. И лампочка на него светит.

      – Юрчик жив, – сказала Настя и проснулась.

      Девять. Если бы не выходной, опоздание на работу, пожалуй, следовало признать фатальным. Это когда же она уснула, болезная? Часа в два? Или в три? В голове будто кто-то водил напильником. Ш-ших, ш-ших – стесывал мысли или, может, неровности черепа. Настя слабо пошевелилась в постели, чувствуя себя раздавленной букашкой. О чем не подумаешь, все болит. Непривычное состояние. Давайте-ка мы, Анастасия Сергеевна, на спину, решила она и с трудом перевалилась набок. Действительно, будто кто-то наступил. Ф-фух! В девять утра – подвиг!

      – Юрчик! – само по себе исторгло горло.

      Видимо, слова в нем застряли с вечера. Как и тишина в квартире.

      Настя встала. Перед глазами все плыло, работник с напильником взялся за другую сторону головы. Ш-ших. Ш-ших. Ну, правильно, симметрия должна быть. Куда ж без симметрии? Настя кое-как добрела до кухни, мимоходом проверив, нет ли Юрчика на диване в гостиной, открыла холодильник и нащупала бутылку молока.

      Крышку долой. О-о!

      Это была просто живительная влага. Неугомонного работника с напильником смыло. Всякая боль отступила. Настя закашлялась, сделав чересчур большой глоток.

      – Юрчик!

      Оставив молоко на столе, она прошаркала в ванную, но мимоходом прошлась ладонью по висящей в прихожей одежде. Кожаной куртки, в которой Юрчик ушел на встречу, нет как нет. В ванной сунула голову под кран. Холодная. Горячая. Теплая. Вынырнула, посмотрела на себя в круглое зеркало. Свет мой, зеркальце, скажи… Впрочем, не надо, и так все видно. Настя оттянула веки, потом долго смотрела в черные дыры своих зрачков. Глубже, глубже. Где ты, Юрчик?

      Вода с волос капала, капала, капала.

      Минут пять затем с полотенцем на голове Настя бесцельно бродила по квартире, пристраивая на новые места газеты, книги, посуду, телефон, плечики для одежды, выглядывала в кухонное и комнатные окна во двор, где среди зеленеющих деревьев и кустов темнели обходные тропинки – все пыталась найти взглядом невысокую фигуру Юрчика. Вдруг подходит к подъезду?

      Устав, завернулась в кофту, включила телевизор. Хоть отвлечет. Хоть выест собой время ожидания.

      – Только сегодня вы имеете возможность приобрести…

      Ну, нет. Настя перещелкнула канал. Американский боевик через секунду пропустила тоже. Что хорошего в стрельбе со зверской рожей по несчастным разбегающимся азиатам? Наконец осветилась простенькая студия, и женщина-диктор в кремовом костюме, тронув бумаги перед собой, сказала:

      – Сегодня утром