Вирус. Сергей Григорьевич Гатаулин

говорившего Ивана Пугачева. – Мне интересно, из чего это следует? И перестань прятаться за спинами товарищей: четвертовать тебя сегодня мы не будем. Ты у нас на сегодняшний день слишком важная персона. Точнее, особа, приближенная к важной персоне, – успокоившийся Медведев позволил себе улыбнуться.

      Смущенный Пугачев вышел вперед.

      – Я читаю по губам. С детства, – заявил он и уже более уверенно продолжил, поворачиваясь к экрану. – Со стопроцентной уверенностью могу повторить его слова. Только последнее – «тромб» или… «ромб»? Сказать точно не могу.

      – А ты говоришь, не мог! Разгильдяй! – глядя Пугачеву в глаза, Медведев громко кашлянул. – Билла Гейтса тоже считали разгильдяем. Даже выгнали из университета. Но это не помешало ему прорубить «окна» едва ли не во все компьютеры планеты. Эх! Если бы все наши подростки были такими разгильдяями, тогда…

      – Что тогда, шеф? – нерешительно полюбопытствовал Ванидзе, накручивая на палец черный как смоль ус.

      – Тогда? – Медведев засмеялся, вспоминая представление в «Тутанхамоне». – Мы бы с тобой, Алик, окна в лаборатории мыли, а разгильдяи работали вместо нас. Вот что было бы тогда! А теперь о кинематографе. Ты родной язык не забыл? – стараясь перекричать шум в зале, спросил Медведев. – О чем песня, которую выдал компьютер в клубе?

      – Это не совсем песня, – замялся Алик. – Просто слова о том, что ущерб, который понесет клуб в результате уничтожения аппаратуры, не стоит удовлетворения, которое получит директор, наказав паренька.

      Профессор кивал, слушая программиста, а сам думал о мальчишках.

      А мальчишки тем временем, беспрестанно оглядываясь, пробирались по холодным улицам. Уже темнело и зажигались фонари, когда друзья, оторвав доски, закрывавшие окно в подвал одного из домов, протиснулись внутрь.

      Славка пролез без особого труда, а Дмитрию пришлось повозиться, чтобы втолкнуть свое немалое тело в крошечное прямоугольное отверстие в бетонном фундаменте.

      – Это и есть твой бункер? – Нахмурив брови, Потемкин внимательно осмотрел унылое помещение.

      – Меблированный нумер, однако, – Славка улыбнулся, ткнул пальцем в деревянную лежанку у стены. – Кровать! Сегодня будет двуспальная.

      Назвать мебелью сооруженный из необструганных досок лежак не решился бы даже обладатель безудержной фантазии. Однако Дмитрий, подумав, согласился. Классное жилье для беглеца: тепло, светло, спальное место в наличии. Что еще нужно?

      Холодный воздух лениво вползал с улицы, сталкиваясь с горячими трубами отопления, мгновенно превращался в пар. Молочная, шевелящаяся, словно живая, завеса надежно укрывала грязный бетонный короб от постороннего взгляда. В углу копошилась невидимая живность, попискивая, приветствовала постояльца радостным шорохом.

      – Это, конечно, не домашний диван, но и не картонная коробка под лестницей в подъезде, – Славка с шумом повалился на прочно-сбитый лежак, а когда из-под него выскочили и бросились врассыпную испуганные крысы,