Рожденный в огне. Розария Мунда

с Первым Защитником и генералом Холмсом, – заявила Энни.

      Встреча проходила как в тумане. Один раз взглянув на меня, Энни решила все взять в свои руки. Мы сидели в зале совещаний с Атреем и генералом Холмсом – министром обороны – за просторным дубовым столом, за которым обычно заседали члены Верховного Совета. Я встречался с Холмсом во время городских обходов, но почти не сомневался, что Энни видела его впервые. Если Атрей всегда был гладко выбрит и скромно одет, то у Холмса была вьющаяся каштановая бородка и множество сверкающих орденов и знаков отличия. Он заработал себе имя, участвуя в революционном движении на стороне Атрея, но, в отличие от последнего, происходил из низов, обладая животной силой, в противоположность Атрею с его высокими принципами, и прославился своей жестокостью.

      Я всегда считал, что не стоит вдаваться в подробности. Холмс симпатизировал мне, мы работали вместе несколько лет, а все остальное было несущественным.

      Но сегодня, когда я смотрел на него, думая о драконах Нового Питоса, все это вдруг обрело значение.

      Делая вид, что столь серьезное общество ее совсем не пугало, Энни сидела, выпрямив спину, в подробностях описывая новопитианский флот. Она сумела посчитать количество боевых драконов, несмотря на то что попутно отдавала приказы воинам нашей эскадрильи. В общем, у нее вышло пять небесных рыб, девять аврелианцев и семь драконов грозового бича. Однако они были слишком далеко для того, чтобы можно было определить их возраст.

      Наконец Холмс спросил:

      – А после того, как вы их увидели, вы попытались вступить в бой?

      Я вдруг ощутил, что он смотрит на меня. Он ждал моего ответа, потому что я был командиром эскадрильи. В это мгновение меня окатила волна паники: вот оно. Это конец. Единственный всплеск разоблачил десять лет притворства и раскрыл во мне потенциального изменника, которым, по сути, я и был.

      Однако когда Энни заговорила, она произнесла совсем не то, что я ожидал:

      – Ли приказал всем спуститься под прикрытие облаков и возвращаться в Каллиполис.

      Я исподтишка бросил на нее изумленный взгляд.

      Она не выдала меня. Энни прикрывала меня.

      Розовые пятна, проступившие на ее щеках, стали единственным свидетельством того, чего ей это стоило. После долгих лет, когда ее недооценивали, списывали со счетов в министерстве этой страны, в частности, люди, сидевшие напротив нас, Энни доказала, что способна адекватно действовать в сложной ситуации, готова руководить и достойна назначения, к которому ее так настойчиво не хотели допускать. Но она скрыла свои способности ради моего спасения.

      «А разве ты не должна была выдать меня?»

      Потому что мечты, переполнявшие мою душу, принадлежали человеку, которого следовало бы выдать, а не спасать. Эти фантазии о триумфе и мести, о которых я не вспоминал с детства, вновь нахлынули на меня с притягательной силой, и этого было достаточно, чтобы очернить меня.

      Энни встретилась со мной взглядом и вскинула бровь. Я откашлялся. А затем по совершенно непонятным причинам