Республика Дракон. Ребекка Куанг

впервые почувствовала, что может сдержать свой гнев. Может думать. Дышать. Феникс никуда не делся, маячил на краешке сознания, готовый вспыхнуть огнем, как только она позовет – но только если позовет.

      Она опустила взгляд и обнаружила, что булочка исчезла. Пальцы теребят пустоту. Желудок ответил недовольным урчанием.

      – Вот. – Нэчжа протянул ей слегка помятую булочку. – Возьми мою.

      – А ты не хочешь есть?

      – У меня нет аппетита. А ты выглядишь истощенной.

      – Я не возьму твою еду.

      – Ешь, – настоял он.

      Рин откусила булочку. Ломтик скользнул по пищеводу и с приятной тяжестью упал в желудок. Она давно уже так не объедалась.

      – Как твое лицо? – спросил Нэчжа.

      Рин потрогала щеку. Когда она говорила, лицо внизу стреляло болью. Пока из организма выходил опиум, на лице расцвели синяки, словно Рин поменяла одно на другое.

      – Похоже, становится только хуже, – посетовала она.

      – Не-а. Все заживет. Отец никогда не бьет так, чтобы покалечить.

      Некоторое время они молчали. Рин смотрела на выпрыгивающую из воды рыбу, словно умоляющую, чтобы ее поймали.

      – А как твое лицо? – спросила она. – Еще болит?

      При определенном освещении шрамы Нэчжи выглядели сердитыми красными линиями, вырезанными на щеках. А при другом – просто сеткой, аккуратно прорисованной кистью для письма.

      – Очень долго болело. А теперь я больше ничего не чувствую.

      – А если я до тебя дотронусь?

      Рин никак не могла отделаться от желания провести пальцем по его шрамам, погладить его.

      – Этого я тоже не почувствую. – Нэчжа поднес руку к щеке. – Но людей мои шрамы, похоже, пугают. Отец велел мне носить маску, когда я общаюсь с гражданскими.

      – А я-то думала, ты просто решил покрасоваться.

      Нэчжа улыбнулся, но не засмеялся.

      – И это тоже.

      Рин отломила от булочки несколько крупных кусков и проглотила их, почти не прожевав.

      Нэчжа коснулся ее волос.

      – Эта прическа тебе идет. Приятно увидеть твои глаза.

      Рин постриглась коротко. Только увидев на полу отрезанные локоны, она поняла, как отвратительно выглядела – спутанные сальные лохмы стали похожи на щупальца, настоящий рассадник вшей. Сейчас ее волосы были короче, чем у Нэчжи, чистые и аккуратные. Она снова чувствовала себя ученицей.

      – А Катай поел? – спросила она.

      Нэчжа неловко поерзал.

      – Нет. До сих пор торчит у себя в каюте. Мы его не заперли, но он не выходит.

      Она нахмурилась.

      – Если он так рассвирепел, то почему бы его не отпустить?

      – Мы предпочитаем, чтобы он был на нашей стороне.

      – А почему не использовать его как рычаг против его отца? Обменять как заложника?

      – Потому что Катай – ценный актив, – откровенно признался Нэчжа. – Ты же знаешь, как работает его голова. Это не тайна. Он все знает и все помнит. Он лучше разбирается в стратегии, чем кто-либо другой. Отец предпочитает удерживать свои лучшие фигуры, пока это возможно. А кроме