Сила обстоятельств. Василий Романовский

и внуками и еще не решила, где будет доживать свои дни…

      Ремонтом взялся руководить и выполнять основные работы я. Володя, не смотря на свой музыкальный талант, был, как говорится, "не от мира сего", а тем более не разбирался в ремонтных работах. Как и остальные, он попал в число подсобных рабочих у меня.

      Конечно, мы не замахивались на капитальный ремонт, но освежить дом покраской, подправить забор и сделать косметический ремонт было в наших силах. Погода благоприятствовала нам. За несколько похожих не по осеннему теплых дней нам удалось сделать основное: дом оборудовали для проживания большой семьи, а маленький флигель для меня.

      Дети были определены в школу, где бабушка преподавала русский язык.

      Если с семьей Акопян, хотя и с трудом и долгими хождениями Ольги Ивановны, вопрос был решен, то со мной все было гораздо сложнее. Не слишком афишируя, что Акопяны беженцы, их прописали в дом Ольги Ивановны.

      Мой вопрос оказался более сложным, как с пропиской, так и с постановкой на воинский учет. Прежде всего выявилась описка в моем паспорте, на которую раньше никто не обращал внимания. Если честно признаться, то после получения паспорта я не изучал его основательно, а поэтому только сейчас обнаружил казус. В свидетельстве о рождении у меня местом рождения значился г. Ростов-на-Дону. Я не знаю, кто и по какой причине решил "удружить" отцу и увеличить рождаемость в Баку, но в паспорте местом моего рождения явился г. Баку. Теперь мне предлагали вернуться и выяснить все недоразумения на месте.

      Возможно, это был для меня последний сигнал свыше, чтобы я покинул город, уехал куда угодно, но только поскорее и подальше. Я ничего не понял и шел напролом. Естественно, я решил найти помощь после длительных хождений, как военнообязанный и участник Афганских событий, в военкомате.

      Не знаю, возможно этот майор был единственным экземпляром на весь город, а может быть и на всю область, но попал я именно к нему. Он сидел развалясь на стуле, давая понять всем своим видом, что не хочет ни говорить ни двигаться. На красном лице майора блуждала ухмылка, а лоснящаяся кожа казалось была готова лопнуть от избытка подкожного жира.

      Разговор он вел со мной нехотя, всем своим видом показывая, что ждет не дождется, пока я покину его кабинет. Отвечал он мне однословно, а самым большим предложением в его речи был совет мне вернуться в Баку и попытаться там решить все вопросы.

      Говорил майор со иной высокомерно, тоном барина, поучавшим неразумного холопа, иногда засовывая указательный палец в нос и смачно проворачивая его там.

      Все же рассчитывая на лучшее, что передо мной просто один из военных тупиц, я терпеливо повторил все ему еще раз и добавил, что воевал в Афганистане.

      – Я тебя туда не посылал, – неожиданно равнодушным тоном ответил майор.

      Вот тут-то и лопнуло мое терпение. Быстро и четко выговаривая слова, не стесняясь в выражениях, но не употребляя нецензурных слов, я высказал все что думал о майоре и его подобных и закончил свою речь угрозой написать письмо генералу