Ангел рассвета – 1. Люцифер – сын зари. Натали Якобсон

шофера отца чуть было не заставил ее попятиться. Конечно, малый боится, ведь ее отец собственноручно станет линчевать любого своего служащего, если на теле Николь останется хоть царапина. Но ей нужно было посмотреть, нужно было наклониться и приглядеться внимательно, однако она не решилась. Итак, стало заметно, что шейка голубя в крови. Она не была свернута, только перегрызена. Отпечаток чьих-то острых, хищных клыков почти сорвал ее с шейки. Но как? Она сама видела голубя в полете, и никого рядом с ним. А мертвая птица, валявшаяся на асфальте, была не просто сожжена, кто-то перегрыз ей горло. Но кто? У кого могут быть такие смертоносные клыки, которые раздирают так моментально, что это неуловимо для глаза.

      Мрачный взгляд Джулиана, все еще неподвижно стоявшего вдали, пронзительно сверкнул. Николь отвернулась от него и медленно шагнула к открытой дверце машины. Ее испугал не столько голубь, сколько полное отсутствие реакции на происшествие у ее друзей. Как же странно они все-таки себя ведут, и почему они взяли именно ее к себе в компанию чуть ли не лишней. Они просто сделали ее символом, возведенным на пьедестал. Другие этого могли не замечать, но она-то ощущала, что она вообще-то и не с ними, хоть они повсюду с ней, и стараются продемонстрировать свою близость с ней всем, так что никто и не подозревает, что это лицемерие или просто игра. Но зачем им нужно так трепетно относиться к ней? Неужели только из-за того, что она похожа на модель, что до ее внешности далеко любой суперзвезде и даже самой Венере Боттичелли? Неужели они так стремятся быть поближе к ней, хотя сознают, что она всегда будет им далека, лишь потому, что принимают ее за сказочное создание?

      Влияние темноты

      – Я тот, чей голос зовет тебя из вечности, – она услышала эту фразу еще там, на выходе из колледжа, но шипящий долгий звук оставался в ее ушах всю дорогу. Она обернулась тогда, но никого не увидела. Никого из людей в проеме двери и никого, кто мог бы произнести такое, потому что голос был нечеловеческим. И это уже не в первый раз. Всегда, когда она оборачивалась, за ее спиной было пусто, но она всегда чувствовала чье-то присутствие рядом, а иногда, вздохи и смех, подтверждавшие его, но исчезавшие так быстро и неуловимо, как круги на воде. Ничего нельзя было поймать или подтвердить. Дым не ловят руками, джиннов в пальцах не удержишь, они пройдут сквозь твою плоть и снова растворятся в дыму, откуда пришли. Так и тот, кто был с ней. Если только был… А иногда ей слышалось пение, чувствовался запах лилий, нежность чьего-то прикосновения или нестерпимая боль оттого, что кто-то вонзил свои когти в ее ладонь, как в раскрывшиеся стигматы. И запах гари в ее ноздрях, и чье-то неуловимое присутствие за спиной. Стоило только обернуться, и за спиной уже не было никого, но она-то точно знала, что он был.

      Николь смотрела на мелькавшие за окном улицы: фасады домов, ограды парков и газоны, и размышляла о том, в чем не призналась