Ремесло теней. Игла Дживана. Роман Викторович Титов

мигнули, кажется, удовлетворенные ответом.

      – Общее состояние стабильное, – проговорил он. – Серьезных повреждений, угрожающих жизни, нет. Гематома в затылочной части уменьшилась. Множественные ушибы по всему телу. Отмечается понижение артериального давления, как результат послеобморочного состояния. Поздравляю, сэр, вы идете на поправку. Пожалуйста, вытянете вашу левую руку для инъекции.

      В ответ на это, я оглядел его недобрым прищуром. К автоматическим механизмам я всегда относился с подозрением, нежели к существам живым по-настоящему. Это была своеобразная форма легкой фобии, о которой я всю жизнь предпочитал помалкивать. Последнее приключение вовсе не подвигло меня думать о роботах лучше.

      При одном только воспоминании о минувшей ночи, у меня сразу же участилось сердцебиение. Почувствовал это, разумеется, и механический эскулап, и, раньше, чем я успел увернуться, принялся тыкать в меня своими датчиками и сканерами.

      – Вам следует успокоиться, сэр, – приговаривал он. – Пожалуйста, постарайтесь держать себя в руках. Чтобы это ни было, опасность миновала. Все хорошо.

      Но разве можно было доверять этому лишенному всякой индивидуальности и человечности механизму? К тому же, не так-то легко выкинуть из головы, что чуть не расстался с жизнью из-за такого же неодушевленного автомата. И пусть глупо было обвинять в собственных неудачах робота, который всего лишь выполнял свои обязанности, но не проводить причинно-следственную связь между ним и тем, что чуть не расстался с жизнью, я просто не мог. Не приди мне в голову любопытства ради выяснять, что там стучало наверху, ничего бы и не случилось. И, все-таки, механизмы всех мастей я теперь ненавидел больше прежнего.

      Не дожидаясь, когда пациент соизволит вытянуть руку для укола, медробот ухватил меня за запястье цепким манипулятором и быстро совершил необходимую процедуру. Я не знал, что именно мне вкололи, но практически сразу же ощутил, как нахлынувшая паника и чувство беспомощности начали понемногу отступать.

      – Что это? Успокоительное?

      – Вы перевозбуждены, сэр, – ответил робот, отодвигаясь от кровати. – Для скорейшего выздоровления, вам противопоказаны любые волнения.

      Много он понимает!

      – Как долго я пробыл в отключке?

      – Тридцать два часа с того момента, как вас нашли, – последовал бесстрастный ответ.

      – Сколько?! – я едва не подпрыгнул на постели. – Где мастер Аверре?

      – Он навестил вас сорок семь минут назад, – отозвался робот, при этом вид у него был такой (Я не подозревал о том, что механизмы способны выражать эмоции лицевой панелью, но готов был поклясться, что так и было), будто он прикидывал, не стоит ли вкатить слишком буйному пациенту дозу успокоительного побольше.

      – Позови его, – сказал я.

      Медик не шелохнулся.

      – Вам лучше отдохнуть.

      – Позови его! – повторил я. – Мне надо срочно переговорить с ним.

      Но робот