Человек извне. Олег Вячеславович Логинов

на обозрение страждущей зрелища публики, обосновывая сие, судя по жестикуляции и виду, весьма препоганейшим самочувствием.

      С этой проблемой хитроумный трактирщик рассчитывал справиться быстро, преподнеся страждущему прямо в постель чашу вина, да не тут-то было! Наш герой и смотреть не хотел в сторону сосуда с напитком.

      Он действительно чувствовал себя очень скверно. Выпитое накануне оказало на него, непривыкшего к столь обильным возлияниям, тлетворное воздействие. Всё тело саднило, как после тяжкого изнурительного труда, во рту пересохло, а голова, при малейшей попытке просто пошевелиться, гудела подобно медному колоколу, по которому двинули кувалдой.

      – Смилуйся над несчастным трактирщиком, господин Алет!       Они же, кровопийцы, разорвут меня в клочья, если вы сию минуту не покажетесь им! – Умолял толстяк, ползая на четвереньках перед ложем, на котором возлежал и тихо постанывал едва живой «преемник Олайры». Тот приблизительно представлял, о чём его просят, но даже если бы полностью владел местным языком, всё равно сил для разговора у него не было.

      – Оставьте же вы меня все в покое! – с трудом выдавливал он из себя в ответ, пряча помятое лицо в не менее мятую подушку.

      Но его стенания, смысл которых при незнании языка был так же понятен трактирщику, не останавливали последнего.       Джуниф продолжал ползать на карачках, взывая к страдальцу, но при этом не забыл затворить дверь на щеколду, чтобы никто из прислуги, не ровён час, случайно не увидел его унизительной позы.

      – Ох, что делать мне, горемычному! Ох, устроят они, подлецы, погром! Пусть господин Алет выйдет к ним хоть ненадолго, пусть покажется. Тогда, быть может, злая чернь оставит нас всех в покое…

      Наш герой, с большим неудовольствием выслушивавший эти тирады, вдруг поймал себя на мысли, что уже частично понимает местную речь. Ну, или, по крайней мере, до него отчётливо доходил смысл сказанного.

      – Чего вы от меня хотите?      Новых выходок, подобно вчерашним? – со всем оставшимся сарказмом спросил он:       – Ну так не ждите больше никаких фокусов, баста, ребятушки!      Кончились трюки.      Хотя я бы и сам с удовольствием кое-что повторил, но только в обратном порядке…

      Он, разумеется, имел в виду своё прохождение через зеркало.       А может и не через зеркало был проход, а через некую временную форму пространства – этого он в точности утверждать не мог. И не мог этого утверждать жалобно скулящий подле кровати трактирщик, взывающий не то к совести, не то к жалости Александра.

      Всё же, спустя какое-то время, унизительные старания Джунифа были вознаграждены. Александр понял, что тот от него всё равно не отстанет, поэтому через великие усилия соизволил встать, немного привести себя в порядок и спуститься вниз к ожидающей публике.

      И всё вернулось на круги своя; ему вновь и вновь пришлось демонстрировать свой телефон так и эдак, включать подсветку и музыку, от вида и звука которых присутствующие в благоговейном