Женщины в ванной. Юлия Миланес

ьки в веснушках». А девушка переворачивается на бок и подтягивает одеревеневшие коленки к груди, закрываясь вся. Теперь ей спокойно, а ее бойфренду неинтересно. Он отворачивается к серванту и наблюдает уже через зеркальную стенку. Три Янки в ровно нарезанных прямоугольниках стекла лежат, свернувшись клубочком. «Пятки розовые», – Миха застегивает брюки и ждет.

      Убедившись, что ее никто не видит, девушка встает и начинает натягивать одежду. Стринги уже на месте и ничего не прикрывают. Бюстгальтер путается в руках, потом прячет смешные веснушки. Джинсы. Свитер. Очки.

      А очки Янка носит для того, чтобы иметь серьезный вид. Зрение у нее нормальное. Удалось купить по случаю с простыми стеклами – защитные. Быть умной – это по-питерски. Или хотя бы выглядеть умной.

      Что поделать? Не сложилось. Не смоглось. Не поступилось. Но очки в Питере никто не отменял.

      Миха читал лекции на вступительных курсах. Там девушка к нему и прилипла. Он – умный, коренной питерский.

      Янка рассматривает чужую квартиру. Чисто. Добротно обставлено. Мама хотела такую стенку, но она слишком высокая и не влезет в залу их деревенского домика в Ленобласти. На стене портрет жены. Нет, девушка знает, что Миха женат, просто это где-то на заднем плане сознания. На портрете женщина с тонкой улыбкой. Вроде улыбается, а может и нет. И смотрит прямо на кровать.

      – А есть твои детские фотографии?

      Янке почему-то очень важно их посмотреть. Потому что сорокалетний Миха когда-то был такой, как она. А может еще меньше и не такой умный.

      Бойфренд достает альбомы:

      – Это старый свадебный. Еще когда в первый раз женился. Новый свадебный. Армейский. Студенческий. Детские альбомы у мамы.

      «Еще одна жена», – уныло думает Янка.

      – А почему вы развелись? – повисает неловкий вопрос.

      – Мы не развелись. Она умерла. Отравилась формалином. Женька – наш сын – сейчас живет у моей мамы. Такой осел вырос, знать меня не хочет.

      Миха заканчивает одеваться: туго затягивает галстук на розовой рубашке, застегивает солидные часы на запястье.

      – Гуляем всю ночь, жена на работе, – весело говорит он. – Ты видела место силы?

      – Нет, я только в Эрмитаже и в Русском музее была, – Янка поправляет очки.

      – Пойдем кататься, покажу.

***

      Машина мягко шелестя колесами высовывается из арки и останавливается.

      Тускло горят фонари. Ночная улица пуста. Только где-то вдалеке, прижимаясь к домам бредет небольшая женская фигурка. Янка сидит, пристегнувшись на переднем сидении и рассматривает большую золотую рыбку-ароматизатор на лобовом стекле.

      Миха прикуривает сигарету и тянется обнять девушку за плечи.

      Женская фигурка все ближе.

      – А что бы мы сказали твоей жене, если бы она вернулась домой не вовремя?

      «Хотя, как это не вовремя вернуться в свой собственный дом?» – мелькает у Янки странная мысль.

      – Сказали бы, что ты берешь у меня уроки французского, – мужчина треплет ее рыжеватые волосы и молодцевато усмехается.

      – Так поздно уже.

      – Для французского никогда не поздно.

      Миха отворачивается и видит женскую фигурку уже в пятидесяти метрах от машины.

      – Выходи! – вдруг отрывисто бросает бойфренд.

      Темный женский силуэт приближается еще на несколько метров.

      – Почему? Ты обиделся? – растерянно говорит Янка.

      – Выходи, твою мать! – приглушенно рычит Миха и распахивает дверцу с ее стороны. – Да пригнись!

      Девушка нервно рвет ремень безопасности, который не отстегивается, а бойфренд уже толкает ее наружу.

      Запоздалая прохожая торопливо проходит мимо машины.

      – Фуууу! Обознался! Думал, что жена. – Мужчина откидывается на спинку водительского сиденья.

      – Может домой вернемся? – робко спрашивает Янка, глотая комок в горле.

      – А что скажем, если…? Пойду посмотрю. Может эта женщина из знакомых?

      Миха неловко, как будто ноги его не слушаются, выходит из машины, трусцой бежит за пропавшим уже силуэтом, безнадежно машет рукой и возвращается.

      – Поехали, покажу место силы.

***

      «Это Дворцовый мост», – точно определяет Янка.

      – Сейчас еще не разводится, – кричит Миха.

      Шума шагов не слышно из-за рева ветра. Черная Нева беспокойно бьется об гранитную набережную.

      Янка кутается в тонкую курточку на флизелине. Лицо сразу обветрилось и покраснело.

      – Давай я тебя сфотографирую на фоне Зимнего дворца, – девушка достает телефон.

      – Не надо, – отрицательно качает головой Миха. – Еще выложишь в Интернете.

      К горлу Янки опять подкатывается комок, она пытается сглотнуть, но не получается.

      Они идут в сторону стрелки Васильевского острова, останавливаются, мужчина снова