Пренебрежимая погрешность. Сергей Львович Григоров

В столовой взял себе стакан первого попавшего сока. Яфет, притащив на стол горшочек с жарким, с вожделением разглядывал его, ожидая когда тот остынет. Подошел Алексей Сковородников и пропел нечто вроде «спрашиваю Яфку, че он будет пить, а он мне отвечает, мол, голова болит». Хола не мог не ответить какой-нибудь колкостью – и начался разговор ни о чем.

      Только при расставании Яфет, спохватившись, спросил:

      – Когда вы говорили о сохранении положения центра масс изолированной механической системы, произнесли слова «в нулевом приближении». Что вы имели в виду и каково тогда ваше следующее приближение?

      Времени для разговора уже не осталось, и Ник Улин ответил коротко:

      – В нулевом потому, что то пустое пространство, которое мы видим собственными глазами и представляем себе продолжающимся куда-то очень далеко, – обман чувств и заблуждение разума. «Чистое» пространство, в котором справедливы изучаемые в начальной школе законы сохранения импульса, центра масс и прочих механических величин, – это абстракция, не имеющая никакого отношения к реальности. Выдумка, возникшая в незапамятные времена и используемая до сих пор только по причине экономии мыслительной энергии.

      – А что же тогда это такое – пространство? – растерялся хола.

      – То же самое, что и время, – функция гравитирующих масс. И не существует в их отсутствие. Если б было иначе, то люди не смогли бы совершать надпространственные прыжки и поныне жили бы все на Земле.

      Яфет замер в задумчивости. Ник Улин, махнув ему рукой, пошел в свою каюту.

      2. Старт

      Как он и запрашивал, ему было предоставлено самое маленькое из помещений, предназначавшихся для проживания членов экспедиции, – всего-то шесть на шесть метров. Личный санитарный блок, примыкающий к ней, был больше.

      В полном соответствии с корабельным уставом в каюте не было свободно лежащих, незакрепленных предметов. Никаких острых углов, вся мебель выдвижная. Каждая вещь знала свой закуток. Поддержку такого порядка в личном пространстве многие называли самой мучительной из тягот космических полетов, но для любого квартарца это казалось слабым подражанием их привычной среде обитания.

      Посреди каюты выросло кресло, и Ник Улин уселся в него, мановением руки уничтожив фантомный тропический лес, до того заполняющий все помещение. Тут же зажглись конференц-экраны. На среднем из главных высвечивалась командная рубка, где вокруг ситуационного стола не спеша рассаживалось руководство экспедиции. На правом боковом экране в обычном мультипрограммном режиме мелькала новостная лента, на левом – справочные данные по техническим характеристикам различных корабельных систем. Нижний ряд экранов, снабженных аудиосистемой, допускающей разговор собеседников без выхода в общее информационное пространство, высвечивал ближайших коллег Ника Улина – членов команды-22.

      Лидия Гиреева сидела неестественно прямо и неподвижно – лишь умненькие глазки шустро