Заповедник. Александр Юрьевич Абалихин

ты жалеешь этого урода, а не переживаешь за меня, своего мужа, лишившегося глаза? Я придумал, что мы с ним сделаем. Мы будем возить его по городам и деревням, и показывать жителям за хорошую плату. За это страшилище можно выручить много денег.

      – Если только несчастный очнётся. Он чуть дышит, – сказала Эвриклея.

      – Это не Бог-олимпиец, а старый Сатир – порождение тартара! – объявил Антиной.

      Старик пошевелился и застонал. Эвриклея склонилась и вытерла кровь с разбитых пересохших губ Ариса.

      Антиной грубо оттолкнул жену и скрутил олимпу верёвкой руки за спиной. Эвриал закинул старика на плечо и потащил его к сараю. Антиной распахнул дверь, и Эвриал бросил старика в угол строения. Дверь закрыли на щеколду.

      – Мы с Эвриалом по очереди будем стеречь этого урода, – объявил Антиной.

      Вернувшийся в город Амфином подбежал к дому Антиноя, когда народ уже стал расходиться. Увидев повязку на глазу у двоюродного брата, он спросил:

      – Что произошло?

      – Мы поймали козлоногого старика, который проткнул мне рогом глаз. Можешь взглянуть на него, но только за пару монет.

      Амфином зашёл в сарай. Арис уже пришёл в себя и сидел, прислонившись спиной к стене. Увидев пастуха, олимп тихо проговорил:

      – Кажется, я попался.

      – Я помогу тебе, Арис.

      – Они не знают, где находится моя пещера?

      – Нет. Где твоя трубка, рождающая молнии, которых так боятся хищные звери?

      – Она осталась там, где я пас своё стадо. Они и овец не взяли. Но это уже всё равно. Теперь овцы станут лёгкой добычей волков.

      – Сейчас дело идёт о твоей жизни, старик.

      – Принеси мне воды.

      Амфином вышел из сарая и хотел наполнить бурдюк колодезной водой, но Антиной сказал:

      – Ступай отсюда в свою деревню, пастух!

      – Ты слишком жесток! – сказал Амфином и стал набирать воду.

      Антиной подошёл к нему и занёс руку для удара, но тут раздался голос Эвриклеи:

      – Не смей! Дай старику напиться.

      Антиной зло сверкнул целым глазом и прохрипел:

      – Ты жалеешь того, кто вышиб глаз твоему мужу? И чем вышиб! Рогом! Это не человек, и я могу поступать с ним по своему усмотрению.

      – Тогда я пожалуюсь своему отцу. Ты же знаешь, как его уважают в Афинах. Я найду на тебя управу, – пообещала Эвриклея.

      Набычившись, Антиной стоял посреди двора и сжимал кулаки.

      Амфином поднёс воду старику. Эвриклея тоже зашла в сарай. Она умыла олимпа и протянула ему лепёшку:

      – Ешь, старик. Скажи мне, кто ты и за что Боги так разгневались на твоих родителей, дав тебе столь ужасный облик?

      – Тебе это трудно понять, добрая женщина. Мы, олимпы, ваши предшественники и создатели.

      – Этого не может быть! Мы совершенны, как Боги, а ты страшен, как порождение царства Аида, хотя тебя некоторые люди считают тоже Богом, – сказала Эвриклея.

      – Тем не менее, это так – мы создали вас. Иногда родители становятся жертвами своих детей. Но в данном случае всё