Предел горизонта. Алекс Каменев

приходит внезапно. Или пластик? Разум начинает работать, но пока еще не слишком охотно, у руля все еще подсознание.

      Бью по невидимой преграде. Получается плохо. Мышцы похожи на распущенные веревки, удары выходят слабыми, почти незаметными.

      Становится трудно дышать, только сейчас понимаю, что рот и нос закрыт плотно прилегающей маской.

      Преграда исчезает внезапно. Съезжает вбок и тонет в боковых пазах. Раздаются щелчки, маска сама отпадает. На автомате делаю глубокий вдох и тут же захожусь в кашле.

      Холод сковывает тело. По коже пробегают мурашки.

      Рывок. Осознаю себя сидящим в продолговатой капсуле. Глаза открыты. Длинное помещение залито кроваво-красным светом. По ушам бьют противные дребезжащие звуки.

      Аварийная тревога – знания появляется неожиданно.

      И снова – надо выбираться.

      Справа и слева тянется ряд похожих капсул, крышки там тоже открыты, из некоторых выныривают люди, как и я переходя в сидячее положение. У всех потерянный вид.

      Сознание полностью прояснилось.

      Мимо пробегает несколько человек. Они не останавливаются и не пытаются помочь. В серых безликих комбезах, они видимо очнулись чуть раньше, чем остальные и смогли прийти в себя настолько, что смогли двигаться.

      Рядом со мной один притормаживает.

      Машинально поднимаю голову, незнакомый мужик почему-то глядит на мою шею, хмурится.

      – Живой?

      Не отвечаю, потому что вопрос кажется идиотским. Был бы неживым, не сидел бы, а лежал дальше в пластиковом гробу.

      – Давай, вставай, – он почему-то начинает мне помогать.

      Меня мутит, но не показываю этого. Откуда-то появляется твердая уверенность, что слабость нельзя демонстрировать другим. Особенно тем, кого видишь в первый раз в жизни.

      – Надо успеть первыми, – горячо шепчет мужик, подставляя плечо. – Сомневаюсь, что на этой посудине достаточно спасательных шлюпок.

      Идем по длинному коридору, босые ноги шлепают по ребристой поверхности. Пол металлический, холодный.

      Сначала кружится голова и приходится тяжело, но организм проявляет чудеса стойкости, быстро приходя в норму. Уже через десяток шагов перестаю опираться на плечо незнакомца и начинаю идти самостоятельно.

      – Не туда, направо, – на развилке командует он.

      Мы проходим через двойные шлюзовые створки, они распахиваются при нашем приближении, не препятствуя.

      – Грузовой отсек, – комментирует мой спутник, указывая на ряд желтых символов на серой стене.

      И махает рукой назад, туда, откуда мы вышли. Получается мы находились в грузовом отсеке. Странно.

      Двигаемся дальше, коридор окрашен в алый, не прекращаясь звучит сигнал тревоги. Метров через пять путь преграждает стальная переборка. Следует очередная заминка.

      Мой товарищ склоняется над неказистыми пультом справа, что-то яростно шепчет, тыча мясистыми пальцами в кнопки.

      – Не выходит, – поворачивается ко мне. В красном освещение его лицо выглядит мертвенно-бледным, почти синюшным, как у залежалого