Эра Водолея. Александр Адамович Славинский

переступив канат, быстро взбежала по ступеням.

      – Гетти, – опять я догонял красавицу, любуясь поблёскивавшими звёздами на её гольфах. – Расскажите, какие вы посещали комнаты.

      – Неужели так важно? – спросила девушка холодным тоном. Она снова играла со мной.

      – Мы проводим следственный эксперимент, – ответил я, чувствуя себя не лучшим образом. «Что со мной происходит? То я хочу быть суровым полицейским, то страдаю от нестерпимого желания вновь овладеть волшебными губами очаровательной проказницы».

      – Ну, хорошо, – сдалась девушка. – Я поднялась на второй этаж и, не задерживаясь, пошла на третий. Я знала, где находится искомое.

      – Кого вы здесь увидели? – поинтересовался я, остывая от страсти и возвращаясь к роли полицейского. Что, признаюсь, давалось с трудом.

      – Никого, – ответила Квин, проходя мостик второго этажа и поднимаясь по следующей лестнице.

      – Чем так интересно панно? – спросил я, догоняя Гетти.

      Не задерживаясь у ступеней, девушка прошла в комнату, где на стене красовался барельеф.

      – Как говорила, во дворец Эа ходят лишь с одной целью – увидеть карту.

      – Но, что в ней такого важного? – поинтересовался я, остановившись за спиной Гетти.

      – А вы смотрите, лейтенант. Причём, очень внимательно. И, возможно, поймёте.

      – Я вижу круги и линии. Никто не знает, что здесь показано. Да и вы не определили, какой химический элемент…

      – Да вы смотрите, – оборвала Гетти.

      Последовав совету, я уставился на панно, напоминавшее схематический чертёж. Учёные считали это изображение технологическим рисунком.

      Гетти ушла в себя и ничего не замечала. А затем принялась нашептывать. Я прислушивался, но смысла в произносимых шипящих звуках не улавливал. Такого странного языка я ещё не слышал. И тут вспомнил Стефанию, говорившую о том же.

      А этот вечер преподнёс ещё один невероятный сюрприз. Когда в очередной раз я взглянул на барельеф, то уловил там некое движение. Оказалось, что круги не застывшие. Я готов поклясться. Один приблизился к краю рисунка.

      – Двигается! – воскликнул я.

      – Заметил, наконец, – холодно усмехнулась Гетти.

      – Но, как? Расскажи.

      – Сам решай, что увидел.

      – Изображение похоже на планетную систему, – задумчиво произнёс я. – Но, какой звезды, неизвестно. А раз происходят изменения, значит, перед нами действующее устройство. И мы видим реальную картину пространства.

      От прилива эмоций у меня снова голова кругом. Ещё бы. Я сумел разгадать загадку панно, не поддававшуюся учёным. Вот завтра обрадуются, когда расскажу об открытии. А чтобы перед глазами высоколобой братии не выглядеть пустозвоном, я сделал несколько снимков.

      – Браво, лейтенант, – улыбнулась Гетти. – Вы достойны стать помощником Шерлока Холмса.

      – Но я не вижу самой звезды.

      – Со временем покажется. Ещё рано.

      – Откуда вы знаете?

      Но ответа не получил. Вот такая