Мозаика историй. Алена Подобед

память, моя своевольная, взбалмошная, капризная память, тихонечко присев рядом, протягивает мне на испачканной липким сладким соком ладони заветную оранжевую дольку:

      – Это манго, помнишь?!

      Счастье

      Иралия Моисеенко

      Двенадцать часов дня. За окном теплый солнечный день.

      Валентина просто сияет от счастья!

      Еще бы!

      «Вот Машка обзавидуется. А нечего было воображать на той вечеринке. Только вокруг неё все и крутились. Даже на новое платье все взглянули мельком и к Машке сразу потянулись. А ведь я столько времени готовилась к тому вечеру. Портнихе строго наказывала, чтоб вырез был обшит золоченными оборками. Пуговицы чтоб были одна супротив другой и не отваливались, длина не стыдная.

      А они вишь ты…»

      Вспомнила Валентина это и уж так наседала на мужа-то, чтоб и ей купил такой же, ну не хуже, чем у Машки. «А и лучче давай, пошто жалишься? И штоб зеленый был».

      – Петьк, а Петьк, а тут чё? Покажь сам!.. А, ну я так и думала. Ладн, иди уж гадай свой красворд.

      «Не, ну надо же! Чё придумали-то. Фантастика ведь!

      Ой, и счастье-то какое!

      Счас, маленько разберусь и как начну ещё лучче-то Машки делать. Покажу я им».

      – Вовик, Наташка, а ну быстра во двор! Подметить мне да варот. Мать занята. Потом гуляйть. Я позову.

      «Ой, чё эта? Пагода. Ух ты! В сталице. Нада Таньке-то кинуть. Им в сталицах, небось, и на небо-то нема часу взглянуть. Вот абрадуется. Она с работы, а ей тута пагода на завтра. Еще благодарить будеть.

      Ага, кино новое выходить. Анонс называется. Про любов! Эта важна. Нада девкам-то сабщить. Чтоб первые сходили, если чё. Потом расскажуть, можа и мы с Петькой-то пайдём. Он не любить про любов. Пра вайну ему нада. Ну ничё. Я ж на его матацикли каталась. Потерпить. А не захочеть, спать пойдёть в сарай.

      Так, Светке, Лариске, Ольке, ещё ентой, как её, ну завхозша у нас, Марь Ванне, потом Никитишной, которая в столовке. Ой, чуть Ивановне не забыла-то. Етой стопудова нада. Она прям не работат, а всё про любов, да про любов. Вот придёть утром-та, переоденется и давай про любов.

      Потом цельный день то за одним, то за другим ходить и опять про любов. Уже и домой пора, а она всё про любов. Вот за што ей деньги платют? Пущай в кино тихо сидить и будеть ей любов!

      Ой, нитки-иголки, закон новый! Ты пасматри. Тока выложили. А я первая быстро всем счас накидаю! Закон запрещат есть на Рождество сладкие пирожки. Ну ты пасматри. Они чё там? Скоро Рождество, каких-то полгода-то осталось, а они чё придумали.

      Вот Никитишной точна нада послать, она ж такие пирожки печёть: то с клубникой, то с изюмом, а ещё с вареньями всякими. А тута ей и низя! Вот, пусть печёть с картошкой и рыбой.

      И Марь Ванне пошлю. Светке нада, Милашке, Катюхе тоже. Ой, так всем девкам-то послать. Поди печуть чой-то».

      – Чё, голубочки, уже прийшли? Не звала? Так время-то… Батюшки. А чё ето, я ж тока села. А подмели? И за ворота? А я велела? И када слухать будете? Скучно? Гулять скучно. Вот