Народные русские сказки из собрания А. Н. Афанасьева. Александр Афанасьев

кожу, села на нее и начала щипать шерсть, а лапу поставила в печь вариться.

      Медведь ревел, ревел, надумался и сделал себе липовую лапу; идет к старику на деревяшке и поет:

      Скрипи, нога,

      Скрипи, липовая!

      И вода-то спит,

      И земля-то спит,

      И по селам спят,

      По деревням спят;

      Одна баба не спит,

      На моей коже сидит,

      Мою шерстку прядет,

      Мое мясо варит,

      Мою кожу сушит.

      В тé поры* старик и старуха испугались. Старик спрятался на полати под корыто, а старуха на печь под черные* рубахи.

      Медведь взошел в избу; старик со страху кряхтит под корытом, а старуха закашляла. Медведь нашел их, взял да и съел.

      Медведь, собака и кошка

      Жил себе мужик, у него была добрая собака, да как устарела – перестала и лаять и оберегать двор с амбарами. Не захотел мужик кормить ее хлебом, прогнал со двора. Собака ушла в лес и легла под дерево издыхать. Вдруг идет медведь и спрашивает:

      – Что ты, кобель, улегся здесь?

      – Пришел околевать с голоду! Видишь, нынче какая у людей правда: покуда есть сила – кормят и поят, а как пропадет сила от старости – ну и погонят со двора.

      – А что, кобель, хочется тебе есть?

      – Еще как хочется-то!

      – Ну, пойдем со мною; я тебя накормлю.

      Вот и пошли. Попадается им навстречу жеребец.

      – Гляди на меня! – сказал медведь собаке и стал лапами рвать землю. – Кобель, а кобель!

      – Ну что?

      – Посмотри-ка, красны ли мои глаза?

      – Красны, медведь!

      Медведь еще сердитее начал рвать землю.

      – Кобель, а кобель! Что – шерсть взъерошилась?

      – Взъерошилась, медведь!

      – Кобель, а кобель! Что – хвост поднялся?

      – Поднялся!

      Вот медведь схватил жеребца за брюхо; жеребец упал наземь. Медведь разорвал его и говорит:

      – Ну, кобель, ешь сколько угодно. А как приберешь все, приходи ко мне.

      Живет себе кобель, ни о чем не тужит; а как съел все да проголодался опять, побежал к медведю.

      – Ну что, брат, съел?

      – Съел; теперича опять пришлось голодать.

      – Зачем голодать! Знаешь ли, где ваши бабы жнут?

      – Знаю.

      – Ну, пойдем; я подкрадусь к твоей хозяйке и ухвачу из зыбки* ее ребенка, ты догоняй меня да отнимай его. Как отнимешь, и отнеси назад; она за то станет тебя по-старому кормить хлебом.

      Вот ладно, прибежал медведь, подкрался и унес ребенка из зыбки. Ребенок закричал, бабы бросились за медведем, догоняли, догоняли и не могли нагнать, так и воротились; мать плачет, бабы тужат.

      Откуда не взялся кобель, догнал медведя, отнял ребенка и несет его назад.

      – Смотрите, – говорят бабы, – старый-то кобель отнял ребенка!

      Побежали навстречу. Мать уж так рада-рада.

      – Теперича, – говорит, – я этого кобеля ни за что не покину!

      Привела его домой,