Народные русские сказки из собрания А. Н. Афанасьева. Александр Афанасьев

их четверо.

      Пришел заяц и стучится:

      – Кто в хоромах, кто в высоких?

      – Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта; а ты кто?

      Пришла еще лисица и стучится:

      – Кто в хоромах, кто в высоких?

      – Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень; а ты кто?

      – Я на поле краса.

      – Ступай к нам.

      Прибрела собака и стучится:

      – Кто в хоромах, кто в высоких?

      – Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, да на поле краса; а ты кто?

      – А я гам-гам!

      – Иди к нам жить.

      Собака влезла. Прибежал еще волк:

      – Кто в хоромах, кто в высоких?

      – Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, на поле краса, да гам-гам; а ты кто?

      – Я из-за кустов хап.

      – Иди к нам жить.

      Вот живут себе все вместе.

      Спознал про эти хоромы медведь, приходит и стучится – чуть хоромы живы:

      – Кто в хоромах, кто в высоких?

      – Я, муха-шумиха, да комар-пискун, из-за угла хмыстень, на воде балагта, на поле свертень, на поле краса, гам-гам, да из-за кустов хап; а ты кто?

      – А я лесной гнёт!

      Сел на кувшин и всех раздавил.

      Мизгирь

      стары годы, в старопрежние, в красну вёсну, в теплые лета сделалась такая соморота*, в мире тягота: стали появляться комары да мошки, людей кусать, горячую кровь пропускать.

      Проявился мизгирь*, удалой добрый молодец, стал ножками трясти да мерёжки* плести, ставить на пути, на дорожки, куда летают комары да мошки.

      Муха грязна, строка* некошна, полетела, да чуть не пала, да к мизгирю в сеть попала; то* ее мизгирь стал бить, да губить, да за горло давить.

      Муха мизгирю возмолилася:

      – Батюшка мизгирь! Не бей ты меня, не губи ты меня; у меня много будет детей сиротать*, по дворам ходить и собак дразнить.

      То ее мизгирь опустил; она полетела, забунчала*, известила всем комарам и мошкам:

      – Ой еси вы, комары и мошки! Убирайтесь под осиново корище*: проявился мизгирь, стал ножками трясти, мерёжки плести, ставить на пути, на дорожки, куда летают комары да мошки; всех изловит!

      Они полетели, забились под осиново корище, лежат яко мертвы.

      Мизгирь пошел, нашел сверчка, таракана и клопа:

      – Ты, сверчок, сядь на кочок* испивать табачок; а ты, таракан, ударь в барабан; а ты, клоп-блинник, поди под осиново корище, проложь про меня, мизгиря-борца, добра молодца, такую славу, что мизгиря-борца, добра молодца, вживе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе и плаху раскололи.

      Сверчок сел на кочок испивать табачок, а таракан ударил в барабан; клоп-блинник пошел под осиново корище, говорит:

      – Что запали, лежите яко* мертвы? Ведь мизгиря-борца, добра молодца, вживе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе и плаху раскололи.

      Они возрадовались и возвеселились, по трою* перекрестились, полетели, чуть не пали, да к мизгирю все в сеть попали.

      Он и говорит:

      – Что