Я облажался. Павел Нефедов

круглый год, самый черный асфальт в мире. А люди настолько счастливы, что каждый день, вечер, и даже ночь, поют песни хором. Одной большой и дружной семьей.

      Я был подготовлен к армии. Я много слышал рассказов дембелей на гражданке, когда они сменили портупею на бутылку и гитару, в руках другого человека.

      Так я и сделал.

      Я знал, что на призывной пункт нужно идти в старых лохмотьях, чтобы в дальнейшем, твои хорошие вещи не ушли к праотцам. И я одел все самое новое. Меня так и раздевали по дороге, до места, где я проходил КМБ. В каждом пересыльном пункте я оставлял частичку своей разгульной и богатой жизни.

      Староверы поведали мне, что лучше ехать туда своим чуваком, с уставной прической. Мы добирались до места так долго, что я успел обрасти, хотя перед самым призывом, блестел, как колено. Поэтому, я познал ручную машинку, которая была очень тихой, но сильно кусачей. Как говориться, все приходит постепенно, и электрические машинки тоже.

      В принципе, я сильной боли не ощущал. Всю дорогу, мы опустошали запасы спирта, что вез в себе поезд с призывниками. Такой же, как дембельский, но более дисциплинарный. Мы и в пьяном состоянии немного тряслись от предстоящего. Тем более, кто-то шепнул, что прапора так молчаливы, потому что запоминают тех, кто плохо себя ведет. Чушь! Они просто-напросто в пьяном угаре спали с открытыми глазами. Представляя свою раннюю пенсию, с множеством боевых наград, и огромной материальной поддержкой, за каждый день этого цирка.

      Даже в тот вечер, когда нас привезли, и стригли, мы еще разряжали армейский воздух своим спиртовым зарядом. Никто вечером и слова не сказал. Мол, привычно. И в первый день службы, мы бродили, ели, спали, сидели на лавочке, курили. Даже те, кто до этого не курил.

      Все те же бывшие дембеля, вернувшиеся с «войны» на гражданку, нам говорили: «Кто не курит, тот работает!» Перекур, по их словам, было святым делом в доблестном мире строй подготовки.

      Второй день, третий. Мы жили, как в сказке. Я даже отпустил все мысли и страхи. Я наслаждался здешним великолепием. Мы дружно смеялись над этими дураками, что постоянно суетились, и занимались несусветной ерундой. Хотя, я поехал служить на два года, но в эти три дня я понял, что два года пролетят незаметно, как в пионерском лагере.

      На гражданке нас забыли предупредить, так как память была заспиртована, излагая лишь несуществующие подвиги. Это был, своего рода карантин, для свежего мяса. Психологический прием жизни. Когда все степенное, менее болезненное.

      Четвертый день нас встретил пинком и оскалом. Возможно постепенное наше внедрение в строй российской армии, подразумевало эволюционную ступень отношений. Ну, именно после трех дней карантина. Но армия, есть армия. Сказано три дня, значит три дня – ни, ни. А вот закончились они, фас. А глаз и ушей там было много. Оказалось, что свежее мясо смеялось, разговаривало, и передвигалось, хотя должно было мертвецки исчезнуть с глаз, что хотят очень жрать.

      В общем, самое начало в армии, развило во мне сильное