Грубые развлечения. Владимир Колычев

был при исполнении. А этот придурок с пистолетом на тебя выскочил. Он хоть и пневматический, но от боевого не отличишь. Я и сам стрелять собирался, потому как думал, что ствол настоящий. Так в рапорте и напишу, можешь не сомневаться...

      – Да в тебе-то, Леша, я не сомневаюсь. Я в себе сомневаюсь. Не должен был я стрелять, а выстрелил.

      Колоскова отвезли в Склиф, там ему сделали операцию. Врачи обнадежили, что парень жить будет. Но Илье от этого легче не стало. И совсем стало тошно, когда он узнал результаты экспертизы. Кровь на стене принадлежала убитой Лене Плотниковой. Теперь не оставалось никаких сомнений в том, что кровавый отпечаток оставил убийца. А им, разумеется, Колосков не был, раз шрама на руке у него не оказалось.

      На следующий день после операции Виктор Колосков пришел в сознание, а еще через день дал показания. Почему бросился на оперативников с пистолетом? Так он думал, что это его друзья-приятели идут, напугать их решил. Слово «недоумок» в данном случае звучит как диагноз. Но как бы то ни было, не должен был Илья стрелять в него.

      Прокуратура начала расследование на предмет установления правомерности применения служебного оружия. Илья не хотел оправдываться, но должен был делать это, чтобы не загреметь по статье. Должен был, но не сделал. Хотел написать в рапорте одно, а написал другое. Дескать, испугался, поторопился, необоснованно выстрелил, вины с себя не снимаю, готов понести наказание. Разумеется, рапорт не мог не пройти мимо начальника ОВД.

      Подполковник Пылеев вызвал Илью к себе в кабинет. Брови словно тучи, в глазах молнии.

      – Спасский, ты что, совсем из ума выжил? – потрясая бумагой, спросил он.

      – Еще не совсем, – мрачно изрек Илья.

      – А что, к этому идет?

      – Может быть.

      – Заметно. Такую ахинею пишешь...

      – Что есть, то и пишу.

      – А что есть?

      – Стрелять много стал. Распоясался... Ладно, бандита убить, а тут пацан безмозглый...

      – Так, давай без соплей. Ты же опер, а не смольная институтка... Что ты здесь пишешь? – Пылеев снова потряс бумагой. – А что ты должен был написать?.. Так, сейчас...

      Пылев взял со стола талмуд с нормативными актами, листал, листал, наконец родил:

      – Так, в рапорте сотрудник милиции указывает время, место применения оружия, имеющиеся сведения о лицах, против которых оно применялось, цели и обстоятельства применения оружия... Так, так... Вот, своим рапортом сотрудник милиции должен, опираясь на конкретные обстоятельства дела, по существу доказать, что создавшаяся обстановка давала ему право прибегнуть к огнестрельному оружию... Ты доказывать свою невиновность должен, а ты что пишешь? Перед кем ты каешься? Перед прокурором? Он что, священник, мать твою? На нары захотел? Так это быстро с твоими писульками... Забери эту чушь! И напиши все, как было!.. И не надо нюни распускать. Вспомни, как вы на прошлой неделе отморозков задерживали. У тех оружие настоящее было. Ты вынужден был применить оружие... И у этого Колоскова мог оказаться настоящий пистолет. Ты знал, к чему это может привести. Ты выстрелил, чтобы